Наша игра в вопросы и ответы продолжалась и в пятницу до того самого момента, пока мне не нужно было отправляться на свидание с бароном. Последний вопрос Холмс задал мне, когда я взял шляпу и трость.

— Как зовут любимую собаку маркиза, Ватсон?

— Жюстен, — ответил я, — это рыжий сеттер, подаренный ему женой.

— Превосходно! Мне остается только пожелать вам удачи. Очень многое зависит от того, как вы справитесь с делом.

II

Напутствие Холмса все еще вертелось у меня в голове, когда я прибыл в отель «Космополитэн» и посыльный проводил меня в «люкс» барона на втором этаже.

Едва я постучал, как дверь тотчас же отворилась, и на пороге появился барон Мопертюи.

— Мой дорогой сэр Уильям! Очень рад нашему знакомству! — воскликнул он и сердечно пожал мне руку.

Барон был высок ростом, плотного сложения, с чисто выбритым мясистым лицом. Несмотря на некоторую тяжеловесность, он двигался с удивительным изяществом и легкостью. Что касается возраста, то я дал бы ему на вид лет пятьдесят с небольшим. Думаю, барона можно было охарактеризовать одним словом — «гладкий»: серебристые волосы, зачесанные назад с широкого красивого лба, костюм, облегавший фигуру барона, — явное произведение искусства превосходного портного, руки у барона были маленькими и пухлыми, как у женщины, и такие же мягкие и нежные. Я заметил на мизинце левой руки широкий золотой перстень с выгравированными инициалами.

Холмс предупреждал меня об умении барона очаровывать собеседников, которое он проявил с первых же мгновений в полной мере, хотя я вполне сознавал, что за приятными, обворожительными манерами скрывается проницательный, острый ум. Особенно заметно это было по глазам: ярко-голубые, они, казалось, излучают доброжелательность, но зрачки были цепкими, как буравчики. Барон внимательно изучал меня.

— Прошу вас, садитесь, — пригласил он, изящным движением руки указав на кресло. — Не хотите ли бокал шампанского?

Я хотел было отказаться, ссылаясь на то, что не пью в столь ранний час, но барон отклонил мои возражения, добавив с улыбкой:

— По маленькому бокалу, cap, чтобы отпраздновать столь радостное для меня событие. Ведь это большое удовольствие встретить друга маркиза де Сент-Шамона. Как поживает дорогой Филипп? Надеюсь, он в добром здравии?

— Полагаю, что так, — ответил я, принимая бокал. — Когда я в последний раз получил от него известия, он был в превосходном здравии.

— Вы переписываетесь с ним?

— Время от времени.

— А когда вы в последний раз видели дорогого маркиза?

— Несколько лет назад в клубе «Карлтон», — ответил я. — Маркиз приезжал тогда по делам в Лондон.

— Ах, да! Ведь у него собственный дом в Найтс-бридже, насколько я помню.

— В Мэйфере.

— Да? Прошу прощения. Он получил его в наследство от своей бабушки-англичанки?

— Вы ошибаетесь, барон. Двоюродная бабушка маркиза была замужем за покойным лордом Олфертоном.

Как хорошо, что Холмс основательно подготовил меня к экзамену, который барон проводил с таким непринужденным видом и столь изящно, будто мы обмениваемся любезностями о наших светских знакомых. Льщу себя мыслью, что успешно прошел первую проверку, равно как и последовавшие затем вопросы о предках сэра Уильяма. Казалось, барон остался доволен моими ответами. Встав, он сказал:

— Мой дорогой сэр Уильям, я надеюсь, вы простите мою несдержанность. Я забросал вас вопросами. Маркиз де Сент-Шамон, несомненно, объяснил вам, как много джентльменов стремится стать инвесторами моей компании. Я выбираю лишь наиболее достойных: к этому меня обязывает чувство ответственности перед акционерами, среди которых есть представители самых знаменитых европейских фамилий.