|
– Уверяю вас, – послышался из-за его спины повелительный голос, – я не имею никакого отношения к похищению дочери. Скалли и Малдер повернулись к рассерженному Артуру Криду, его грубоватое, но привлекательное лицо побелело от гнева. Примирительно подняв руку, Малдер сказал: – Я вам верю, сэр. Можно на два слова? Малдер жестом велел Скалли оставаться на месте и уединился с Кридом в уголке. – Я очень сожалею, мистер Крид. Тот вздохнул: – Нет… Я… Та женщина была права насчет вероятности. Вам следует исследовать все возможности. Что бы ни случилось, во всем виноват я. – Да? Он хмуро покачал головой. – Потому что привез семью в этот дьявольский дом. – Переехав сюда, вы замечали какую-нибудь паранормальную активность, о которой сообщалось прежде? – В этом-то и ирония, агент Малдер. Как раз за несколько часов до похищения дочери я сказал Элис, что дом явно не заслуживает своей отвратительной репутации. Крид объяснил, что жена уже давно просила его перебраться из Манхэттена в какой-нибудь маленький городок и полностью поддержала идею переезда. – Элис просто потрясающая, – добавил Крид. – Понимающая, всепрощающая… даже после неудачных вложений и неправильных решений относительно карьеры, которые вынудили нас искать для жизни место подешевле. Крид рассказал, что Элис – его вторая жена, первая скончалась от рака – нашла дом по объявлению, отметила его странную историю и предложила мужу обе идеи – и переехать, и написать книгу. Где-то в доме Скалли разговаривала с миссис Крид, со слезами поведавшей, что ее падчерица Чарити, единственная дочь Крида от первой жены, имела проблемы с наркотиками и поведением и открыто презирала маленький городок, в котором «застряла». – Но даже несмотря на все проблемы, – сказала Элис Крид с перекошенной улыбкой, – Чарити всегда принимала меня как мать, по крайней мере пока мы сюда не переехали. – Это все изменило? Элис кивнула. – Чарити нравилось жить на Манхэттене, агент Скалли… но она сбегала с наркоманами, именно это и послужило причиной нашего переезда. Да и ради другой моей дочери, Хизер, она тоже скоро станет подростком. Вы же не станете винить меня за то, что я хотела увезти ее из этого ужасного места? – Я так понимаю, что Чарити винила вас в том, что семья переехала в Бейнвич. – О да, – фыркнула Элис. – Она стала на редкость враждебной… Но я люблю ее, агент Скалли, как родную дочь. – Миссис Крид. Это неприятно, но я обязана спросить. А может ли за этим стоять сама Чарити? Может быть, она все инсценировала? – Хотела бы я ответить, что она вполне на такое способна, ведь это означало бы, что она цела и невредима… но чутье подсказывает, что Чарити все же хороший человек под маской типично подросткового непослушания. – Миссис Крид, как вы считаете, мы с напарником могли бы переговорить с вашей младшей дочерью наедине? В своей комнате двенадцатилетняя девочка, сидя за компьютерным столом, рассказала Скалли и Малдеру, как нашла записку о выкупе в «перевернутой вверх дном» спальне сестры, но была в ее рассказе какая-то натянутость. – Ты видела той ночью что-то еще? – спросил Малдер. – Что-нибудь странное или необычное? – Я… Нет, не думаю. – Не думаешь? Но, может, и видела? – Ну… Я никому не рассказывала. – Расскажи нам, Хизер. – Возможно, это мне просто приснилось. – Что тебе приснилось, милая? – спросила Скалли. И девочка рассказала про пузырящиеся стены, дрожащий пол и кровь на стене у лестницы. Малдер мягко спросил: – Тебе это приснилось или ты видела? Подумай хорошенько. |
