Денис раскрыл папку с водителями. Несколько фото с места происшествия: тела в грязной, перекрученной одежде, бледный обнажившийся живот с темными кровавыми разводами, вылезшие из-за пояса трусы. Крупный план: пулевые отверстия со следами копоти. И две прижизненные фотокарточки, на которых — по-крестьянски замкнутые, сосредоточенные лица. Фамилия одного из убитых Берсенев, второго…

Старыгин. Георгий Михайлович.

Обрадованный Денис тут же сообщил о своем открытии прокурору, позвонил Суровцу…

— Вот блин! — удивился майор. — Откуда же у этого поганца ракетница?

— Завтра насяду на него, буду колоть, — пообещал Денис. — И вы давайте помогайте «понизу», чтобы с двух сторон его дожать…

Но дожать плюшевого Газара не получилось. Когда на другой день Денис пришел в сизо, то оказалось, что как раз накануне ночью Димирчян осколком стекла вспорол себе вены. Он находился в карцере один, поэтому обнаружили это только под утро, всего несколько часов назад; Газарос Димирчян умер, не приходя в сознание.

ЭКЗАМЕН НА ГРУЗЧИКА

— И где вы, интересно, нашли друг друга? — спросил Сергей.

Игорь Матвеевич, не разуваясь, прошел в ванную, включил воду и крикнул оттуда:

— Угадай!..

— Наверное, у Шварца в подвале.

— Ну-у, так неинтересно, — протянула мама, с интересом разглядывая себя в зеркало. — Теперь я поняла, Игорь, где ты все эти годы спаивал сына.

— Я его только учил пить, не пьянея.

— Из тебя учитель…

Отец вышел из ванной с полотенцем в руках, волосы у него мокрые и взъерошенные, губы — синие.

— А ты знаешь, дорогая, сколько важных бумаг было подписано людьми, которые лыка не вязали? Знаешь?.. И сколько этих самых людей, похмелившись наутро, принимались натирать мылом шнурки?

Мама махнула рукой: отстань. Сергей внимательно смотрел на отца.

— Тебе что, плохо было? — спросил он.

Родители молча недоуменно переглянулись. И вдруг оба прыснули со смеху, как школьники — у них это, честно говоря, по-дурацки получилось.

— С чего ты взял?..

Сергей пожал плечами.

— Так. Ничего.

Он заперся у себя в комнате, уселся на кровать. Здесь очень тихо, дверь обита ровными брусами пенопласта — отец принес, когда еще работал главным инженером на базе. Голубым призрачным ночником на письменном столе мерцала видеодвойка.

Маленькая ступня вынырнула из-под одеяла, сонный голос прошептал:

— Кто-то пришел?..

— Спи, — сказал Сергей.

— Родители, да?

— Спи, говорю.

Он вставил какую-то пленку, включил видак. Потом сидел, тупо уставясь в мерцающий экран, на котором жили обычной жизнью красивые герои: ели, пили, трахались, гоняли на автомобилях, стреляли друг в друга. Если отбросить стрельбу, то ситуация была стопроцентно узнаваемой. Все так живут. Хотя и не так красиво. В конце ленты была дописана какая-то порнуха. Сергей выключил двойку, открыл настежь окно, чтобы вышел сигаретный дым. Разделся и лег в постель.

Дыхание, щекочущее кожу на его щеке, уже не отдавало «Колгейтом».

В дверь постучали.

— Это я, Сергей, — негромко сказал отец. — Выходи, разговор есть.

Сергей вспомнил, в котором часу его просили явиться завтра в контору, шумно втянул в себя воздух.

— Иду.

Игорь Матвеевич сидел за кухонным столом. В нем мало осталось от того шумного, говорливого мужчины, который совсем недавно вернулся из своего любимого кабачка; кожа на шее собралась складками, сквозь волосы на макушке проглядывал бледный череп.