Ритмичный шорох одежды. Близко. Охотника в каменных джунглях выдают не шаги, а кожаная куртка.

Значит, они все-таки поднимаются. Они придержали дверь подъезда, когда входили; возможно, даже плеснули машинного масла на петли и пружину, чтобы не скрипнуло.

И теперь они совсем близко, двумя-тремя пролетами ниже.

Денис окончательно понял, что приехали за ним. Точнее, за его жизнью.

Но вместо того, чтобы бежать в квартиру, Денис остановился как вкопанный. Он успеет открыть дверь, конечно, — если даже принять во внимание, что люди внизу, услышав звук ключа, поворачиваемого в замке, перестанут таиться и сразу откроют огонь. Денис успеет захлопнуть дверь и упасть на пол. А мама?.. Успеет? Она выйдет на шум в прихожую, чтобы задать свой коронный вопрос ("Что случилоо…

"). И дверь разлетится в куски. Три сантиметра клееной древесины, два листа ДВП — кирпичом прошибешь!

Денис, не дыша, прилепился спиной к стене. Дверь осталась слева на расстоянии вытянутой руки.

Тихо погас свет на площадках первого и второго этажей; стало темней, чем с зажмуренными глазами (отключили рубильник?). Шорох совсем близко, он кажется оглушительным. Ствол «макара» уставился в страшную темноту, но он не готов к стрельбе, надо дослать патрон, а лязг затвора сразу выдаст его с головой…

Денис таращил глаза, пытаясь различить приближающуюся тень. Две тени, три тени.

Сколько? Где?..

И вдруг над его головой прогремел дверной звонок. Словно в уши ткнули заряженным конденсатором.

Денис вздрогнул, зубы клацнули от неожиданности. За дверью залаяла Джоди.

Они уже здесь.

Мама, не открывай!

— Кто там? — послышался ее тихий встревоженный голос из-за двери.

— Скажите Денису, что его ждут, — пророкотало совсем рядом, где-то на двухметровой высоте.

— Как ждут? Он давно вышел!

Молчание. Денис представил себе мамино лицо. Ужас. Истерика. Конец света. Она прислоняется к двери, зажимая рот рукой, пытается осмыслить эту несуразицу.

— Как вышел?! Где же он?

— Давай быстро вниз!

Их двое. Не самый худший вариант. Денис резко дернул затвор, оглушительный лязг прозвучал неожиданным выстрелом.

— Ложись! Стреляю!

Но вместо выстрела Денис пыром выбросил вперед ногу и попал во что-то мягкое.

Раздалось протяжное: «Ае-еееооооо!!..»

— На пол, суки! — крикнул Денис. — Буду стрелять!

В ответ полыхнула вспышка и пушечно бабахнул настоящий выстрел. Левый висок Дениса обожгло тупой болью, будто туда угодили гирей, ноги подкосились. Падая, он тоже нажал на спуск и по инерции еще раз, уже вниз, вслед стремительно удаляющемуся топоту. Орудийное эхо заложило уши, в глазах плавали фиолетовые круги. Но он различал отчаянный вой за своей дверью. Джоди?

— Денис, сыночек, убили!

— Нет, мама. Со мной все в порядке. Они убежали. Позвони в милицию.

Параллелепипед яркого света упал на площадку. Мать открыла дверь, рядом хлопнула соседская.

— Что случилось? Кого убили?

— Господи Боже мой… Денис, ты живой!

Щелкнул еще один замок, лязгнула, натягиваясь, цепочка.

— Что там случилось?

— Да вызовите милицию, греб вашу мать! — рявкнул Денис, поднимаясь на ноги. И повернул выключатель. На выкрашенной в зеленый цвет стене ярко выделялись потеки крови. Чуть ниже площадки на ступеньках лежал черный пистолет.

Он поднял его за ствол, чтобы не смазать отпечатки. Черепная коробка еще продолжала резонировать, но крови на виске не было. Денис видел испуганные лица соседей, ночные рубашки, волосатые ноги в шлепках, чье-то плечо с бледной наколкой, лицо матери, ее обесцветившиеся от страха глаза.