- Слушаюсь, мой фюрер.

- Ну давайте, что там у вас... - Гитлер поморщился и вновь отвернулся к окну, - с Тельманом?

- Одну секунду, мой фюрер, - Гейдрих подхватил портфель и достал папку с подколотым письмом гестапо. Оно было отпечатано в двух экземплярах: один находился в канцелярии фюрера и рейхсканцлера, другой у него. - Согласно вашему распоряжению, мой фюрер, - Гейдрих встал, как для доклада, позволив себе лишь чуточку расслабить колени, - Тельман, как подследственный, оставлен в тюрьме Моабит и содержится в таких условиях в отношении обращения, питания и надзора, которые приняты в тюрьме.

- Знаю, - сказал Гитлер.

Гейдрих понимал, что фюрер достаточно хорошо осведомлен. Он вызвал его для разговора о Тельмане, поэтому, о чем бы ни: шла речь в начале беседы, фюрер неизбежно заговорит о коммунистическом лидере. Он всегда все помнит.

- Что с этими коммунистами, которые пытались устроить ему побег?

Ах, он об этом, обрадовался Гейдрих. Это забота рейхсмаршала Геринга, а мы свое дело сделали.

- Их судили, мой фюрер. Двое казнены, остальные отправлены на перевоспитание.

- Что?! Что вы говорите, Гейдрих? Какое перевоспитание?

- Это компетенция судебных органов, - спокойно ответил Гейдрих, но тут же добавил: - Мы в сопроводительных бумагах высказали пожелание: "Возвращение нежелательно".

- Другие попытки были?

- Нет, мой фюрер.

- Чем же тогда обеспокоено гестапо?

- Следует особо подчеркнуть, мой фюрер, - Гейдрих докладывал словами письма: он хотел лишний раз показать, что память у него не хуже, чем у самого фюрера, - что его жена, которая регулярно-приезжает из Гамбурга, помогает ему поддерживать связь с внешним миром. И это невзирая на установленный в тюрьме строжайший надзор, - он сделал паузу, чтобы Гитлер проникся смыслом последних слов, иначе могла последовать вспышка гнева.

- Яснее, Гейдрих!

- Полицейский надзор в Гамбурге показал, что жена Тельмана неоднократно устанавливала связь с иностранными делегациями. В часы же свиданий в крайне осторожной, непонятной для надзирателя, вероятно, условной форме и во внешне невинных выражениях, знаками и взглядами, она давала ему понять, как живо интересуются его судьбой... Особенно за границей.

- И сообщала подробности планов побега?

- При хорошем взаимопонимании между мужем и женой постороннему лицу практически невозможно распознать, о чем они говорят. В коротких замаскированных репликах можно передать и сведения о попытках устроить побег. В результате частых свиданий за последние три года они приобрели такой опыт маскировки, что становится трудно уследить. Гестапо просит в этой связи значительно сократить число свиданий.

- Сделайте это.

- Будет исполнено, мой фюрер.

- Никогда не поверю, Гейдрих, будто вы ничего не сумели придумать, чтобы узнать, о чем они говорят.

- Нет ничего проще, мой фюрер. Если вместо отведенного для встреч помещения можно было бы допустить фрау Тельман непосредственно в камеру и оставить с мужем наедине... - Гейдрих многозначительно замолчал.

- Почему же это до сих пор не сделано? Микрофонов не хватает?

- Если на то будет ваше разрешение...

- Я приказываю, Гейдрих!

- Будет исполнено, мой фюрер.

- Так вы и не знаете, о чем они шепчутся? - Гитлер недоверчиво прищурился.

- Они никогда не шепчутся, мой фюрер. Последнее свидание девятого июня показало, что она пытается передать мужу сведения весьма простым путем. Она передала Тельману, как обычно, несколько свежих экземпляров газет "Гамбургер фремденблатт" и "Гамбургер иллюстрирте". Среди них была найдена ранее изъятая из посылки шестая страница вечернего выпуска "Гамбургер фремденблатт" от шестого июня 1936 года со статьей "Ответственность за террористические акты по процессу".