Ночью она лежала рядом с храпящим мужем и думала, что же ей теперь делать. Она говорила себе, что было бы даже лучше, если бы приехав, она обнаружила на даче любовницу свекра и поняла, что она ему уже безразлична. Она бы переживала, но излечилась от своей любви. А она увидела, что он тоже страдает и тоже колеблется, борясь со своим влечением. Ему тоже непросто перешагнуть через нравственный барьер и сделать жену сына своей любовницей.

И Настя решила утром уехать. Едва рассвело, она тихо встала, выложила из сумки вещи мужа, оставив только свои, и вышла из дома.

На скамейке у крыльца сидел её свекор. Он был в той же одежде, что и накануне, и Настя поняла, что он даже не ложился, а просидел на улице всю ночь. У неё подогнулись ноги и она села на крыльцо. Они сидели и молчали, свекор курил одну сигарету за другой. Когда Настя потянулась за сигаретой, он удержал её руку и тихо сказал: «Не уезжай, Настя. Не бойся, я ничего не сделаю такого, о чем мы с тобой оба пожалеем. Я хоть и старый, но ещё не выжил из ума».

И Настя осталась. Она старалась не оставаться наедине со свекром, все время что-то делала то в саду, то в доме, а бессонными ночами лежала и плакала. Свекор тоже выглядел подавленным, под глазами залегли тени, он много курил.

Как-то за ужином он объявил им, что поедет в Москву за продуктами, но муж Насти вызвался поехать вместо него, так как у него были дела в городе, и ему надо было там задержаться на несколько дней. У Насти забилось сердце, и она украдкой посмотрела на свекра, боясь, что он откажется от предложения Бориса. Он перехватил её взгляд и впервые за все это время улыбнулся.

Когда утром Борис уехал, Настя перестала сдерживать себя. Она обнимала свекра и целовала, то смеялась, то плакала. Весь день и весь вечер они не переставали ласкать друг друга, но свекор был очень деликатен и не форсировал их отношений.

Но поздно вечером Настя распалилась так, что сама начала торопливо сбрасывать с себя одежду и расстегивать его рубашку, отрывая пуговицы. Он смеялся и пытался от неё увернуться, говоря, что он уже старый и «потасканный», и ему не совладать с такой молодой «тигрицей» и «женщиной-вамп».

Но на его сексуальных способностях его возраст совершенно не отразился, и когда Настя впервые в жизни испытала оргазм, она кричала так, что было слышно и соседям. «И это называется старый и потасканный, — смеялась Настя, — отчего же ты не научил всему своего сына, молодого и «непотасканного?» «А это или есть, или нет, этому не научишь», — отвечал он ей.

Все три дня они провели в постели. Настя уже не думала, что будет дальше и как они будут жить. Но в день приезда Бориса свекор спросил её, что она намерена делать, расскажет ли Борису или они будут «тайными любовниками». Но Настя решила ничего не загадывать, как будет, так и будет.

Борис приехал вместе с их общими друзьями, которые учились на том же курсе, супружеской парой, и разговор отпал сам собой.

Друзья прожили у них две недели, а перед отъездом подруга отозвала Настю в саду и прямо спросила: «Ты что, подруга, спишь со своим свекром?», и Настя ответила утвердительно. Та покачала головой, а потом сказала: «Когда тебе надоест, дай знать, я следующая на очереди».

Они прожили на даче все лето. Когда отпуск у свекра закончился, он каждый день ездил на работу, а вечером возвращался. Они пользовались каждой возможностью, отсылали Бориса с разными поручениями, чтобы остаться наедине. Несколько раз Настя ездила днем в Москву, и они встречались на квартире свекра. С Борисом интимных отношений у Насти не было, она уклонялась от близости под разными предлогами, а он не настаивал.

В конце августа Настя поняла, что беременна. Она тут же рассказала об этом свекру. Он обрадовался и сказал, что все разрешилось само собой.