— Пожалуй.

— Мне просто больше некому доверить столь деликатное поручение. Я не могу позволить, чтобы посторонний человек, будь он хоть сто раз замечательный специалист, копался в грязном белье нашей семьи. Эта история не должна выйти наружу никоим образом. А ты, Женечка, все же нам не чужая, племянница Милы, как-никак близкой подруги. Я могу доверять только тебе. Да и потом, кто знает, как будет развиваться эта ситуация? Возможно, мне понадобятся все твои профессиональные навыки, — таким тихим шепотом закончила собеседница, что я едва разобрала ее слова.

— Нина Сергеевна, что вы имеете в виду? — тут же насторожилась я.

— Сама не знаю. — Она на мгновение закрыла лицо руками, указательным и средним пальцами устало потерла виски и только потом убрала руки. — Но мне очень страшно, Женя! Постоянно терзают сомнения. Вполне возможно, что ситуация сложится таким образом, что Риту придется защищать — от гнева отца или от себя самой, не важно. Ведь если окажется, что девочка действительно виновна в чем-то серьезном… Нет, — сама себя прервала она, — даже думать сейчас об этом не хочу, просто не в силах! Сначала нужно во всем разобраться. И только потом строить планы на будущее. Планировать, так сказать, стратегию поведения.

— Конечно, — спокойно кивнула я, — невозможно принимать решения, не имея на руках всех фактов.

— Так ты согласна со мной?

— Определенно. Я придерживаюсь такого же мнения.

* * *

Обсудив еще несколько насущных вопросов, я простилась с Ниной Сергеевной и заверила ее в том, что в любом случае она не останется без квалифицированной помощи или дельного совета. Мы договорились созвониться на следующий день и встретиться в этом или в любом другом кафе.

По дороге в гостиницу я размышляла над непростой ситуацией, сложившейся в этой семье. И еще о своей возможной роли в этой истории. Вдруг окажется, что никакой загадки нет? Просто дефицит взаимопонимания между разными поколениями семьи Новицких был не совсем корректно истолкован и зачем-то засекречен главой семьи. А у Нины Сергеевны, как у многих мам и бабушек, есть склонность слишком опекать родных.

Хорошо же будет выглядеть бодигард Евгения Охотникова, когда выяснится, что вся история не стоит выеденного яйца. Особенно если к тому времени успеет развернуть полномасштабное расследование.

Примерно такие соображения я высказала в телефонной беседе с тетей Милой. Конечно, тетушке не терпелось узнать о результатах переговоров и последних новостях из жизни давней подруги. И, разумеется, о той проблеме, что вынудила Нину Сергеевну обратиться за помощью к частному телохранителю. Пришлось ласково напомнить тете, что означает слово «конфиденциальность», и объяснить: подруга юности, вероятно, сама расскажет ей все подробности. Разумеется, те, которые сочтет возможным разглашать.

— Понимаешь, теть Мил, — в порыве откровенности поделилась я, — сомневаюсь, что мне нужно браться за эту работу.

— Думаешь, Нина что-то недоговаривает? — испугалась тетушка.

— Не в этом дело, она была достаточно откровенна. Просто не очень хочется ввязываться в чужие семейные дела и чувствовать себя пятым колесом в телеге. Подумай сама, нужен ли частный детектив, чтобы разобраться, за какой конкретно поступок отец сердится на дочь и как именно ее нужно наказать?

— Я даже не знаю, — протянула тетушка.

— Особенно если учесть, что я не просто детектив, а телохранитель, снайпер, мастер боевых искусств, разведчик и диверсант. Знала бы ты, теть Мил, как мне этого не хватает. Серьезного задания, скажем диверсионно-подрывной деятельности в тылу противника.