— Что вы имеете в виду?

— Кто бы ни лежал в этой гробнице, жрецы хотели лишить его возможности смотреть во внешний мир. Для большей уверенности в том, что он действительно ничего не сможет видеть, они сначала наделили его глазами, а потом уничтожили их.

Все перестали есть и посмотрели на Марка.

Он рассматривал свои руки. Они уже были без бинтов, но кончики пальцев все еще не зажили. Вдруг он увидел какое-то насекомое, выползающее из-под его тарелки, и резко ударил по нему.

— Нельзя ли как-нибудь избавиться от этих паразитов, Дэвисон? — спросил Холстид, отмахиваясь от мух.

— Ничего не поделаешь, это один из минусов жизни в пустыне.

Хасим ель-Шейхли, писавший все это время заметки в блокноте, откашлялся и сказал:

— Доктор Дэвисон, завтра я не поеду с вами на раскопки. Я собираюсь добраться на лодке до Эль-Миньи и связаться там по телефону с моим начальством.

Марк быстро повернулся к нему.

— Пришло время сделать доклад. К тому времени, как мы расчистим вход в гробницу, правительство как раз успеет прислать к нам своих уполномоченных. Мое начальство должно присутствовать при открытии двери.

Лицо Марка помрачнело:

— Я надеялся, что мы можем рассчитывать еще на несколько дней до того…

Никто не заметил, как лежавшая рядом с тарелкой Хасима свернутая льняная салфетка слегка пошевелилась. И никто не услышал, как застучали по столу восемь маленьких ножек с острыми щупальцами на концах.

— Понимаете, доктор Дэвисон, мы здесь уже две недели. В министерстве ждут отчета…

Край салфетки приподнялся, и из-под него показалась маленькая желтая голова. Два красных немигающих глаза огляделись вокруг, оценивая обстановку. Два твердых, покрытых панцирем щупальца угрожающе защелкали.

— Теперь уже ясно, что мы сделали замечательное открытие. Я, конечно, понимаю dac, доктор Дэвисон, вам бы хотелось еще на несколько дней сохранить свободу действий, но я не в праве больше все это утаивать…

Тонкий блестящий желтый хвост изогнулся под салфеткой в дугу.

— …иначе я получу выговор.

Марк равнодушно пожал плечами:

— Надеюсь, хотя бы газетчики не сразу об этом пронюхают.

— Этот вопрос я затронул в моем отчете.

Хасим засунул блокнот в карман и опустил руку на салфетку.

— Аллах! — Он так резко отдернул руку, что перелетел через скамейку и шлепнулся на пол.

Увидев скорпиона, который со все еще поднятым хвостом семенил по столу, все с криками повскакали с мест. Марк схватил тарелку и, прежде чем скорпион успел добежать до края стола, со всего размаха ударил по нему. Все, оцепенев от ужаса, не двигались с места, только Жасмина быстро подбежала к Хасиму и открыла свою сумку.

— Дайте мне на него взглянуть! — закричала она, перетягивая жгутом руку Хасима. — Дайте мне взглянуть на скорпиона!

У Марка дрожали руки, когда он осторожно поднимал тарелку. На скатерти ничего не было.

— Ба! — воскликнул Рон. — Все-таки смылся!

— Не может быть, — ответил Марк. Он сделал шаг назад и быстро осмотрел пол.

— Я уверен, что попал по нему.

— О черт, слушай, его нигде нет!

Сенфорд Холстид быстро развернулся и пулей вылетел из палатки на улицу.

— Ну же, вылезай! — Рон взял в руки лампу со стола и посветил ей под стол.

Хасим лежал на полу и стонал, бормоча что-то по-арабски, а Жасмина осматривала его руку.

— Мне нужен лед.

Марк бросился к холодильнику, взглянув мимоходом на Алексис, которая как во сне неподвижно смотрела на чистую скатерть.