Марк удовлетворенно улыбнулся и направился к рабочей палатке. Все шло хорошо, лучше, чем он ожидал. Он был полон надежд.

Марк снова занял свое место на табурете и начал сортировать оставшиеся предметы, найденные на месте костра. Они главным образом состояли из личных вещей: маленькое зеркало, запонка, каблук от сапога… Все обгоревшее, покрытое сажей, бесформенное. Абдула с крайней добросовестностью позаботился о том, чтобы все, именно все, что нашли его рабочие в каньоне, было упаковано в ящик. Поэтому Марк постоянно натыкался на ничего не значащие камни или головешки, которые после первого же осмотра отправляли в мусорное ведро. Это был кропотливый, изнурительный труд, и Марк, с головой погрузившись в работу, даже не заметил, что на долину уже опустилась ночь.

Из рабочего поселка доносился приглушенный голос рассказчика историй. Подыгрывая себе на ребабе, однострунной скрипке с пронзительным звуком, шаир занимал своих слушателей песней о героических подвигах Абу Саид ель-Хилали и его отважных товарищей. Голос шаира, исполненный тоски, воспевал прелести Алии, жены Абу Саида, и нежные слова растворялись в пурпурной ночи. Ветер доносил трогательную мелодию до притихшего лагеря.

Марк настолько был занят своей работой, что почти не замечал песни. Он даже не слышал одобрительных возгласов феллахов, звучавших время от времени, когда певец рассказывал о подвигах, которые им особенно нравились. Марк взял в руки кисть и начал счищать копоть с большого плоского камня, который Абдула упаковал в ящик вместе с остальными находками. Это был кусок известняка, около тридцати сантиметров длиной, двадцати сантиметров шириной и примерно шести сантиметров толщиной. Сначала Марк подверг его предварительной очистке, как он это делал с остальными предметами, которые, как правило, выбрасывал после первого же осмотра через лупу.

Шаир рассказывал слушателям легенды о мужестве заколдованного Антара, и когда феллахи в знак одобрения воскликнули: «Аллах! Аллах!» — Марк взял в руку лупу и начал внимательно исследовать камень, который казался гладким на ощупь.

Шаир закончил свой героический рассказ и перешел к хвалебным песням Магомету и Иисусу, добродетелям которых он посвятил целую эпопею, полную невероятных подвигов и чудесных деяний. Феллахи, сидящие вокруг него, начали прихлопывать в такт песни.

Марк перевернул камень и склонился над лупой. Затем он встал и поднес камень ближе к свету.

Когда шаир достиг высшей точки своего восхваления, феллахи радостно закричали и стали подбрасывать вверх шапки.

Раскрыв рот от удивления, Марк так и остался стоять на месте, глядя на кусок камня в руке.

ГЛАВА 12

— Фу! — сказал Рон. — Жара совсем уже невыносимая. Долго мы еще здесь пробудем?

Марк оторвался от работы, вытер пот со лба и быстро окинул взглядом каньон. За полчаса, которые он провел, склонившись над фотографиями, исчезли последние остатки тени. Солнце было в зените. В каньоне, несмотря на его выцветшие, ослепительно белые стены и светлое дно, было жарко, как в раскаленной печи. Рабочие Абдулы, выстроившись длинными рядами, работали медленно, но терпеливо. В длинных одеждах, с тюрбанами на головах, они без устали орудовали кирками и лопатами, делая раскоп по заранее подготовленной разметке. В другом ряду стояли подростки и молодые мужчины, которые передавали по цепочке ведра с галькой. Высокий стройный Абдула Рагеб горделиво расхаживал между ними.

Марк поправил солнечные очки.

— Мы скоро закончим. Еще час или около того.

Он снова принялся изучать фотографии, разложенные на капоте «лендровера». Это были снимки известковых фрагментов, обнаруженных им накануне вечером. После того как Марк при осмотре находок наткнулся на второй фрагмент, они с Роном провели полночи, очищая и исследуя камни. Только на рассвете они разочарованно оставили работу.