— Я… я кое-что ищу.

— Здесь холодно, миссис Холстид. Пойдемте, я провожу вас до вашей палатки.

Под прозрачными складками неглиже выступали ее большие упругие груди с торчащими сосками. Марк протянул ладонь и нежно прикоснулся к ее руке, неожиданно почувствовав, как горит ее кожа.

— Пойдемте со мной, миссис Холстид.

— Нет… Вы не понимаете. Я должна с вами поговорить.

Но ее сопротивление было совсем слабым.

— Мы можем поговорить в палатке. Пожалуйста, миссис Холстид.

Ледяной ветер пустыни закружил вокруг его босых ног, и мелкий песок тысячами иголочек вонзился ему в лодыжки. Марк невольно задрожал.

— Вам, должно быть, ужасно холодно.

— Сейчас же лето.

Марк бережно взял ее за руку и повел из темноты обратно в лагерь. Хотя она и следовала за ним медленно, но послушно, она не переставала протестовать слабым голосом:

— Вы должны знать… Как мне вам сказать… Мы должны поговорить…

Когда они проходили мимо палатки Жасмины, полог на дверях приоткрылся, и молодая египтянка в махровом халате вышла наружу.

— Марк, что случилось?

— Она ходит во сне.

Жасмина остановилась пред Алексис и заглянула в ее отсутствующие, как будто загипнотизированные глаза.

— С некоторых пор ее мучают по ночам кошмары. Я дала ей несколько таблеток снотворного.

Марк, нахмурившись, посмотрел на Жасмину. У нее на шее был прилеплен свежий пластырь.

— Что это?

— Ничего страшного, просто укусил комар.

— Комары совсем уже обнаглели.

— Нам нужно отвести миссис Холстид в ее палатку. Здесь ей слишком холодно.

Они взяли Алексис с двух сторон и без особых приключений довели ее до постели. Послушно, как ребенок, она легла под одеяло и медленно закрыла глаза.

После того как они закрепили москитную сетку на углах кровати Алексис и направились к выходу, взгляд Марка случайно упал на Сенфорда, который так крепко спал, что, казалось, почти не дышал.

По его сатиновой подушке расплывалось красное пятно.

ГЛАВА 13

Долина наполнилась печальным плачем женщин из Хаг Кандиль. Пронзительные, душераздирающие причитания, провожавшие тело гафира до могилы, были слышны даже высоко в горах, где они отражались от известковых стен ущелий многократным эхом. Марк боялся, что это может обеспокоить рабочих. Но Абдула заверил его, что, кроме двух его помощников, на молчание которых можно было рассчитывать, больше никто не знает, при каких обстоятельствах погиб гафир. Феллахи работали так же упорно, как и в предыдущий день, и рвы заметно углубились.

Время от времени Марк садился в «лендровер» и объезжал каньон, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Рон, Жасмина и он были сегодня единственными, кто покинул лагерь и выехал в пустыню. Холстиды остались в лагере. У Сенфорда была небольшая рана, которая не переставала кровоточить, а Алексис приняла снотворное, чтобы пережить день. Хасим писал в своей палатке письма.

В полдень работы были остановлены, и когда они вернулись обратно в лагерь, то увидели там маленького чумазого мальчишку, сидящего на корточках и дожидавшегося их. Ему было лет двенадцать, у него было круглое смуглое лицо и трахома на одном глазу. Во рту у него не хватало зубов. Заметив приближающиеся машины, он быстро вскочил.

— Умда послал меня, — объяснил мальчик, тараторя по-арабски. — Я пришел из Эль-Тилль, мне велели поговорить с бородатым. Это вы сын Дэвида, сэр?

— Я доктор Дэвисон, да, в чем дело, мальчик?

— Матери Искандера нужна шейха. Она рожает.