— Что?! — заорал мой Цветочек, присматриваясь к фотографиям. — Откуда-а-а?! Ах ты…

— Подска-а-азываю: люби-и-имый, — нет, ну надо же помочь бедному Цветочку. Вот зря я тогда сказал ей про компанию, зря!

— Готово! — выдыхает Цветочек, кидая ссылку на регистрацию кому-то в сообщении. — Завтра с утра регистрируются. Фух! Кто молодец? Мы молодцы!

— А гиде мое спаси-и-ибо? — Нет, надо обижаться. Приятно, что есть тепленькие части тела Цвето-о-очка, которые на меня не обижа-а-аются. Ай-ай-ай, что ж ты меня интригуешь! Я случайно, так и было! Да-а-а, кружавчики нака-а-азаны. Они с нами спать не будут, они будут спать на полу-у-у. Вот мой маленький, сладенький Цвето-о-очек. Вре-е-едина моя! Кто меня тут соблазня-я-яет маленькой ладошкой? А? Фисе! Попа-а-алась! Поздно, Цве-е-еточек… Ам! Ам! Нет, ну разве она не пре-е-елесть? Да, моя ма-а-аленькая, да…

Я — ста-а-арая разва-а-алина!

Вот что я вижу в зеркале? Кто на меня тут грустно смотрит утром? Откуда это утро китайского пчеловода? Я се-е-едой! Может, покрасить волосы? Хотя… Эх… Вот в мо-о-олодости я бы идио-о-отом! Не всегда, конечно, но бы-ы-ыл! Гиде моя молодость?

— И кто это у нас тут страдает? — ядовито и нежно заметил мой нехороший Цветочек, вставая на цыпочки и кутаясь в полотенце. — Бе-е-едненький, ста-а-аренький, больно-о-ой челове-е-ечек…

Все! Я обиделся! Теперь точно обиделся! Не буду разговаривать! Переписываться будем, а разговаривать нет! Будет сопеть мой цветочек, лежа рядом и набирая мне же сообщение: «НЕ ПОВЫШАЙ НА МЕНЯ ШРИФТ!» Это у нас сандали громкие, а скандалы у нас тихие! Их обожа-а-ают сотовые операторы! На одном нашем сканда-а-але кто-то из местных операторов купил себе маши-и-ину!

— Да ладно тебе, — меня тут по спинке гладят бессовестной ладошкой. — Ну чего ты, я пошутила.

А я обиделся. И фисе.

— Ну сколько тебе лет? Не нужно тыкать мне свой паспорт. Там тебе двадцать девять! — фыркает Цветочек. — А на самом деле, мой молодой и энергичный? Давай признавайся! Семьдесят?

— Щито?! — я даже не знаю, как у меня это вырвалось! Я что? На семьдесят выгляжу? Хоспади!!! Сначала мне просто даю-ю-ют, а потом сразу дают семьдесят! Не-е-ет!

— Эврард, — потерся об меня мой Цветочек. — Я пошутила. Так сколько?

— Лю-ю-юбимая моя вну-у-учка! Любимым де-е-едушкам халат не развя-я-язывают! — протягиваю я, глядя на свое отражение. Нет, ну вы на нее посмотрите! Вот только что обидела, а уже… Молчу!

— Шестьдеся-я-ят? — ядовито протянул мой Цветочек, играя пояском моего халата. Добей меня, любимая, добей! — Пятьдеся-я-ят?

Хоспади! За щито мне все это? Чем я так провини-и-ился? А?

— Со-о-орок? — поинтересовался Цветочек, снимая свое полотенце.

— Где-то та-а-ак, — соглашаюсь я. Как же меня интригует то, что я вижу, а вот то, что я гла-а-ажу, меня интригует еще сильней. Иди ко мне, ма-а-аленький, бессо-о-овестный Цвето-о-очек! Сама напросилась! Думала что? Соблазнила и упорхнула! Не-е-ет! Вот глаза у нее бессовестные. Красивые, но бессо-о-овестные! И губы-ы-ы сладкие, но бессо-о-овестные. И ножки бессовестные! Все тут бессовестное! Фисе мое!

* * *

Цвето-о-очек, у меня через четыре часа самоле-е-ет! Тебя там драко-о-он сожрал? Де-е-етка, я жду-у-у! — как же здесь фисе скучно. Может, охрану за водичкой посла-а-ать?

— Ваш кофе! — с приторной улыбкой замечает девушка-администратор на выданье, ставя на столик ча-а-шечку.