— Заюшка, если твоя бывшая-проститутка нам заплатит, то можем взять это! — блондиночка с пузиком тыкала пальчиком на «ой-ой-ой». — Ничего, у меня дядя в полиции работает, а твоей проститутке скандал не нужен! Пятое заявление ему подадим!

— Я же говорил тебе, Катюша! Прогнила система. Виктор Евгеньевич говорит, что это — дело рук мирового зла! Они хотят завалить нашу страну экономически! — бухтел этот идиот. Вот и что она в нем нашла? Куда ее глаза смотрели? Страшен, как моя жизнь! Беден, как церковная мышь! Нет, ну что-то же нашла… Хм… Вот не надо об этом думать, а то расстраиваться начинаю! Комплексова-а-ать.

— Не, ну она по-любому заплатит. Она своей этой сетевухой так дорожит, что капец! Так что меряй, Котенька! — расщедрился этот диванный олигарх. Куда мне до него! Вот скажите!

— Не, ну зай, — причитала эта Ка-а-атенька. — Ты один всю семью тянул! Почти детей и внуков обеспечил!

Сло-о-он, сдохший возле мураве-е-ейника, детей и вну-у-уков обеспе-е-ечил!

— Что-то ж ты раньше не сказал, что она у тебя столько вещей вывезла к своему хахалю? Чайник электрический…

Я сейчас умру-у-у. У меня есть ча-а-айник! Рублей за пятьсо-о-от! Не больше! Де-е-етка, почему ты мне не сказа-а-ала, что ты мне ча-а-айник притарака-а-анила? Зло любит пече-е-еньки, поэтому ему нужен ча-а-айник, чтобы запива-а-ать их!

— Не, ну как-то неловко было, — пожал плечами ее бы-ы-ывший, рассматривая ценники и хмурясь. — Про стиралку вообще заикаться не хотел. Расстраивать тебя не хотел, милая.

А-а-а! У меня есть стира-а-алка! Хоспади! Это из серии: отвернулся в режиме отжима, а маши-и-инка уже в Пари-и-иже вместе с твоим бельем? Если вы про нее, то она у нас вокруг дома-а-а ска-а-ачет. Отжима-а-ает и отжима-а-ается. Охраня-я-яет. Охрана не справляется, а стира-а-алка — молодец! Ну-ну… Хоспади! Обожаю идиотов!

— И видак забрала! Почти новый! Главное, кассеты оставила, а видак утащила! — жаловался бе-е-едненький.

Я сейчас распла-а-ачусь. Я сплю-ю-ю в обнимку с этим видако-о-ом, и с микроволно-о-овкой, и с холодильником «Снежи-и-инка», которые вы указали в заявлении. Вот неугомонные. Тут мои юри-и-исты улыба-а-аются местным правоохранителям, охрана проверяет почту на предмет вызова на допрос моего Цвето-о-очка, которая об этом не знает и знать не должна. Я уже в лицо-о-о знаю всех модера-а-аторов соцсете-е-ей, которые удаля-я-яют рассказы о том, как известная бизнес-ле-е-еди обу-у-ула несча-а-астного мужика на ча-а-айник.

— Молодой челове-е-ек, — я достаточно сдерживаюсь? О! Обернулся! — Я протира-а-аю вашу «Снежинку» ка-а-аждый де-е-ень. Тря-я-япочкой!

Смотрите, как напрягся! Прямо сейчас с кула-а-аками бросится! Ай-ай-ай.

— Ты кто такой? — хмуро интересуется потерпевший от нашего с Цвето-о-очком произво-о-ола.

— Я? Так ты же меня зна-а-аешь! Тебе Виктор Евгеньевич про меня целыми вечерами расска-а-азывает! Зло, Вселе-е-енское. Очень приятно! — нет, руку протягивать не буду. Брезгую. А то вдруг огра-а-аблю честный средний класс с интеллектом ниже сре-е-еднего — Ка-а-атенька, зо-о-олотце, иди сюда. Не стесня-я-яйся. Я поговорить с тобой хочу.

Смотрите, какая Ка-а-атенька у нас польщенная, смотрите, как смуща-а-ается. А что ж это мы, Катенька, так занервничали, а? Да-а-а, я такой!

— А что вы хотели? — слегка кокетливо поинтересовалась Катенька, поглядывая на своего почти-и-и супру-у-уга, а потом на меня.

— Тебя-я-я, Катенька, тебя-я-я, деточка. Внима-а-ание! Я плету интри-и-игу! Пойдем, я тебе кое-что покажу, — беру Катюшу за руку и веду на улицу.