Посмотрев на меня, Володя злорадно усмехнулся.

- Выйди! – тихо, но с металлом приказал «инвалид». Похоже, именно он был в этой обойме главным.

Недовольно скривившись, агроном вышел, но я могла на что угодно спорить, что он стоит за дверью, приложив к ней ухо. Или подглядывая в замочную скважину. Наверно, об этом же подумал и «племянник», который разве что не за шкирку выволок его во двор.

- Посиди здесь пока, Володя, - ласково, но с угрозой предложил он.

- Ну что, солнце мое, - не глядя на меня, промурлыкал «инвалид», закуривая сигарету. – Будем говорить или глазки строить?

- Что говорить-то? – прикинулась дурочкой я.

«Инвалид» и «племянник» переглянулись.

- Будем корчить из себя идиотку, - вздохнул «инвалид». – Для тех, которые на бронепоезде, объясняю. Либо крест, вернее, его части, либо клад.

- А что же вы так долго ждали? – не могла не удивиться я. – То прям на хвосте висели, на шаг не отставали. А на вокзале! Кошелек я у него стащила, понимаешь! А тут притаились.

- Ага, вот это уже диалог, - довольно потер ладони «инвалид». – Поясняю. В Питере вас упускать было нерезонно. Мало ли что в башку придет, ищи потом ветра в поле. А здесь вы уже никуда не денетесь. Только искать будете. Мы сначала хотели подождать, пока найдете, но, как выяснилось, ты собралась нас покинуть. Печально. Так что?

Я судорожно соображала. В любом случае, терять я ничего не теряла. Можно было спокойно сообщить им координаты – пусть роются. Глядишь, освоят целинные земли. Колхозники спасибо скажут. А можно было выдать за графские сокровища коробочку с червонцами. Вот Светка попищит. Действительно, мало ли что граф мог запрятать. Не нравится – с него и спрашивайте. Такой вот он был шутник и озорник.

- Можно сначала вопрос? – я решила потянуть время, авось, обстоятельства подскажут, как лучше подступить.

- Валяй!

- Вы какое-нибудь отношение к графу Протасову имеете?

- А как же! – усмехнулся «инвалид». – Сергей Николаевич Протасов, к вашим услугам. Граф – мой прадед. Так что и к нему, и к кладу я имею отношение самое непосредственное. Это, считай, мое наследство. Учти, я человек мирный, но судиться с вами не буду. Я не угрожаю, и все же... пойми меня правильно.

- Ничего себе мирный! – не удержалась я. – Максима Шахова в Москве убили, Павла Каледина убили. Коваленко ограбили.

- Что поделаешь, издержки. Самая большая беда – тупые исполнители. Все надо делать самому. Слишком уж куш большой.

- Заведите умного менеджера по кадрам.

- Предлагаешь взять тебя на работу?

- Куда мне. Я лучше своими делами буду заниматься.  Я во всю эту историю сама не лезла, к вашему сведению.

- Я в курсе, - кивнул «инвалид» Протасов. – Ладно, хватит болтовни. Излагай.

- Да пожалуйста.

Я подробно рассказала, что было нацарапано на синем и зеленом кулонах, как мы путешествовали с лопатой - и от того места, где была усадьба, и от церкви, и от часовни.

- В последний раз мы угодили прямо в какую-то лесную халупу. И там нашли коробочку. А в ней штук двадцать золотых монет. И все. Если это большой куш, то извините.

Я все же решила не говорить про приказ, который категорически опровергал графа в качестве автора «хованки».