«Частная собственность» – скромная табличка сообщала то, что было понятно и так.

Наверное, это было самое дорогое домовладение в мире. Не потому, что окруженный оградой участок был размером с три-четыре футбольных поля, и даже не потому, что на этом участке росли настоящие живые трава, цветы и деревья, но потому, что сам дом – красный, под оранжевой черепичной крышей – был одноэтажным. Одноэтажный дом, это же надо! При нынешних-то астрономических ценах на землю!

Любой застройщик разместил бы на этом участке полсотни высотных башен, подумал Пит. Любой, кроме Тревора. У Тревора из земли растут не небоскребы, а деревья, на которых каждый листик зеленее и дороже сотенной купюры. Не какие-нибудь заморыши в кадках – настоящие большие деревья. Целый лес!

Не помню, чтобы я когда-либо видел такое, признался себе Пит. Разве что на картинках в старых детских книжках?

Он благоговейно коснулся теплого тела дуба, загляделся на пеструю бабочку и споткнулся о свежую кротовью нору. Ботинок, испачканный землей, он мог бы рассматривать часами. Впечатление было такое, будто он попал в сказку или чудесный детский сон.

Пит обернулся туда, откуда пришел, и сразу проснулся. Пробуждение не доставило ему удовольствия.

Изнутри ограда домовладения была прозрачной, и сквозь нее был отчетливо виден грязно-серый угрюмый город – тесное скопище бесчисленных зданий-карандашей, низко срезанных неподвижно висящей бескрайней тучей.

О боже! Это же надо было до такой степени загадить хорошую планету!

Пит недоверчиво посмотрел вверх. Над ним был идеальной формы квадратный проем – аккуратная прорубь в темных клубах вонючего дыма и копоти. Окно, до краев наполненное свежей прозрачной синью и золотисто-розовым утренним светом. Упругое белое облачко, похожее на цветок магнолии, безмятежно дремало в вышине.

Пит знал, что это ему не снится, и все-таки потер глаза. На глазах проступили слезы. Значит, у него получилось, со смешанным чувством восхищения и досады подумал Пит. Значит, Сэмюэл Сигал все-таки сумел сделать свой «Парадиз»!

С Сэмом Сигалом Пит познакомился лет пять назад. Признаться, тогда он не принял Сигала всерьез. Маленький человечек с блестящими сливовыми глазами, весь составленный из ломаных линий – горбатый нос, сутулые плечи, крупные хрящеватые уши, острые локти и колени, – Сэм Сигал, по мнению Пита, решительно не походил на гения. Тем не менее он был им.

Пит познакомился с Сэмюэлом, когда их с Джонни наняли перевезти какую-то очередную гениальную сигаловскую штучку. Обычная работа, ничего особенного, но бедняга Сигал так беспокоился, что увязался сопровождать их в пути. Помочь, конечно, он ничем не помогал, только мешал и нервировал: тревожно вздыхая, смотрел на Пита своими по-коровьи большими и тоскливыми глазами и ежеминутно справлялся о настроении Джонни, откровенно и эгоистично переживая за сохранность своего изобретения. Пит, которому этот нервный лопоухий карлик надоел безумно, с трудом сдерживался, понимая, что от беспокойства Сигал не в себе.

Наверное, пытаясь отвлечься, Сэм Сигал в какой-то момент начал без умолку болтать. О том грузе, который они тогда везли, он, правда, не сказал ни слова, зато все уши прожужжал Питу о своей новой идее – фантастическом проекте «Парадиз». Одуревший Пит слушал разговорившегося ученого краем уха, но все-таки понял, что ученый чудак Сэм Сигал всерьез считает, будто может довольно быстро превратить самую последнюю загаженную дыру в райский сад, если у него будут деньги на предварительные опыты и необходимое оборудование, подходящая площадка и достаточное количество энергии.

Значит, все нашлось – и деньги, и время, и место, и энергия! – невесело усмехнулся Пит, осторожно обходя выползшую на песчаную дорожку большую улитку.