– Я сказал – представь! – Сигал постучал себя кулаком по лбу, показывая, каким местом нужно представлять. – Через минуту тебе отрубят голову, ты точно знаешь, что через шестьдесят секунд тебе конец, и ничего с этим не поделать. Но есть эта штучка! Ты нахлобучиваешь ее на голову, хлопаешь по блямбочке, щелкаешь пимпочкой – и шапочка всасывает твою последнюю минуту и растягивает ее хоть в целый год! Вот он, шанс! Твой палач только-только поднимает топор, а ты уже в сотне миль от своего опустевшего эшафота! Для всех прошла одна секунда, а для тебя – целый день. Конечно, совсем неинтересно жить в мире с другой скоростью течения времени, но ты же и не будешь так жить, ты снимешь шапочку, как только изменишь направление его течения так, чтобы через минуту твоя отрубленная голова не покатилась в корзину с песком!

– Минуту – в год? – задумался Пит.

– Или в день, или в час – это зависит от настройки, – ответил Сигал. – Я растягивал секунду в день и спокойно обходил все уголки этой яхты. Ты же понимаешь, пока я не оставался на одном месте слишком долго, видеть меня никто не мог.

– Ты брал одну секунду? – переспросил Пит. – Но можно, наверное, и не одну?

– Можно и не одну, – кивнул Сэм. – В принципе можно сколько угодно, но тут есть одна тонкость: ты должен быть абсолютно уверен, что все то время – секунда, минута, неделя, – которое ты берешь, у тебя действительно есть, потому что ты берешь его вперед, как бы в кредит. И если ты схватишь час, не зная того, что на сороковой его минуте тебе на голову должен упасть кирпич, то что попадет в заброшенную сеть? Сорок минут жизни, плюс кирпич на темечко, плюс двадцать минут смерти! Всё, как ни тяни, а кирпича и кладбища тебе уже не избежать, они заложены в программу.

– Вот как? – Пит поежился.

– Еще и не так! – Сэм кивнул, ужасно довольный его испугом. – Теперь кирпич будет падать на тебя не секунду, а день, неделю, месяц: ты спишь – а он летит, ты завтракаешь, потом обедаешь, ужинаешь – а он летит, ты смеешься, плачешь, молишься, сходишь с ума – а он летит, летит, летит! У-у-у-у, ду-дух! – Сигал поднял и резко опустил руку, показывая, как роковой кирпич летит, летит и прилетает.

– Я понял, понял, – невольно вздрогнув, сказал Пит. – Может быть, мы уже оставим этот кирпич в покое? Пусть себе летит… У меня есть еще вопросы.

– Например? – Сэм склонил голову на плечо, как птичка, и замер, оживленно блестя глазами.

– Например, скажи мне, пожалуйста, для чего ты вообще бродил по судну в своем растянутом времени? – спросил Пит. – И зачем ты парализовал охранников? Нет, я понимаю, мне они тоже безумно надоели, но парализовать – это, по-моему, слишком. Дал бы им, пользуясь своей невидимостью, по-простому, в ухо, и достаточно, люди все-таки на работе, при исполнении служебных обязанностей.

– Ой! – жалобно вскрикнул вдруг Сэм Сигал, детским жестом испуганно прикрыв рот ладошкой. – Ты меня заболтал! Я совсем забыл, зачем пришел, ох, я же хотел заранее предупредить тебя, что будет дальше, замолчи и послушай…

Дальнейшее произошло непонятно и незаметно: только что Пит смотрел на взволнованного Сэма, открывая рот, чтобы вставить какую-то реплику, а уже в следующий миг без сознания – и без видимой на то причины! – валился обратно в койку.

Грузовоз «Верена», обитаемый космос

Все на «Верене» знали, что конечным пунктом назначения является захолустная планета Лиан, и мало кому хватало выдержки держаться в стороне от жарких споров на тему «Есть ли жизнь на Лиане?».