— Нас решили обезвредить, — догадалась Ташка. — Соседи ОМОН вызвали. Или скорую.

У Алены от смеха закололо в боку.

— Позвонят-позвонят и уйдут, — обессиленно пробормотала она, махнув рукой.

Но в дверь продолжали ломиться.

— Однако они сами уже ведут себя неприлично, — взяв себя в руки, Алена пошла в прихожую.

Ташка поплелась следом — оказывать моральную поддержку.

— Извините, пожалуйста, мы уже все поняли! — проговорила Алена, открыв дверь.

На пороге стояли неизвестные плечистые парни. Среди жильцов своего дома она таких никогда не встречала.

— Мам, закрывай дверь быстрее! — пискнула за спиной Ташка. — Это же бандиты натуральные!

Парни на бандитов не отреагировали, но один всунул огромную лапищу в дверной проем, и теперь при всем желании закрыть дверь стало невозможно.

— Надо поговорить, — заявил между тем второй.

— О чем?! Вы кто? Мы больше шуметь не будем!

— Конечно, не будете, — улыбнулись оба сразу, и от этих улыбок Алене сделалось нехорошо.

Незваные гости впихнули ее в квартиру и вошли следом. В коридоре моментально стало тесно.

Алена таращилась на них и ровным счетом ничего не соображала.

Это милиция?

Или, на самом деле, их пришли грабить?

Но тогда надо звать на помощь, орать во весь голос. Она набрала воздуха в грудь, открыла рот и… ничего не случилось. Из горла вырвалось какое-то шипение, словно там вода в чайнике выкипала. Черт подери, они же весь вечер распевали русские народные песни!

Может, просто сделать вид, что ничего особенного не происходит? Затаиться в уголке и переждать, пусть себе грабят, жалко, что ли?

Господи, да ведь Ташка здесь!

В считанные секунды Алена пришла в себя.

Орлиным взглядом она окинула прихожую и метнулась в сторону к обувной полке. Лешка почему-то предпочитал хранить там молоток. Она не знала, как смогла вспомнить об этом, и не поняла, что произошло в следующий момент.

Рука ощутила приятную тяжесть, Алену бросило вперед, что-то темное мелькнуло перед глазами, раздался громкий мат, запястье вдруг словно обожгло, но она успела вложить всю силу в бросок, и молоток не просто упал, а ударил кого-то…

Этот кто-то издал поросячий визг, подогнув ногу.

— Мама! Мамочка! — Ташка билась в углу, стуча в соседскую стену маленьким красным от натуги кулачком.

— Караул! Пожар! Спасите! Это невозможное что-то!

Алена услышала, будто со стороны, собственное звериное рычание, увидела, как пальцы снова сжали молоток, а потом перед глазами поплыла красная дымка.

Она не подпустит их к Ташке!!!

Хотите грабить — пожалуйста, а ребенка пугать она не позволит, ясно?!

— Уходим! Уходим, я сказал!

Две тени метнулись к двери, одна подвывала, другая материлась страшным шепотом. В подъезде раздался топот, и через минуту все стихло.

— Ташка? — прохрипела Алена. Куда она делась?

Дочь выскочила из кухни, утирая слезы.

— Я в милицию хотела звонить, и забыла как — ноль один или ноль три?

— Ноль два, — сказала Алена нормальным голосом, закрыла дверь на все замки и заплакала.

Почему-то Ташка сразу поняла, что пугаться этих слез не надо, а только прижалась к материнскому боку и сладко запыхтела.

— Все хорошо, — уверенно пробормотала Алена, гладя рыжие вихры.

* * *

— Ну, что? Шефу будем докладывать?

— Да ты охренел! Мало мне эта сука ногу отбила, еще шеф добавит!

— А чего делать?

— Е-мое! Че ты ко мне пристал, а? Говорил я тебе, пушку возьми, говорил? А ты! «Че светиться! Там одна баба с дитем, поговорим ласково, сразу расколются!» Баба, твою мать! Она мне чуть коленную чашечку не раздробила, падла рыжая!

— Да кто же знал, что она за молоток станет хвататься?

— Никто! Соображать надо было! А ты привык, что девки только от твоей морды в столбняк впадают, и делать ни хрена не надо, знай себе рожи страшные корчи! Горилла, бля!

— Хватит орать-то! Думать надо.