Она сочувственно покачала головой.

— Заработался вусмерть! А говорят, это влюбленные часов не замечают. Кстати, Кирюш, ты еще не влюбился?

— А?

— Та-ак! Братец мой разлюбезный, все-таки стоит выпить! Может, начнешь разговаривать, как человек. А то слова из тебя не вытянешь.

Она решительно двинулась к бару.

— Оль, да не влюбился я, не влюбился, — торопливо ответил Кирилл, осознав, что если он и дальше будет молчать, сестрица действительно накачает его спиртным. — У меня на работе проблемы!

— А у кого их нет? — усмехнулась она, задумчиво перебирая бутылки. — Ты виски будешь или коньяк?

— Мартини я буду, — обреченно вздохнул Кирилл.

— Э, нет, это баловство. Давай уж вмажем по-серьезному.

И они вмазали. Первые полчаса Кирилл еще хорошо помнил, что должен найти того героя, который решился подделать его подпись. Найти и обезвредить. Заодно устроить разнос службе безопасности. И еще постараться не слишком затягивать процесс в суде. Вот чего ему не хватало для полного счастья, так это разборок с неизвестным прохиндеем, который по поддельным документами продал когда-то принадлежавший Кириллу торговый комплекс! Полная засада!

Где-то после пятого или шестого бокала коньяка вместо определенных планов на будущее осталась только горечь и острое чувство собственной неполноценности.

— Как же я прошляпил, а? И печать-то не украли, понимаешь, не украли, а только взяли попользоваться! Кретин, вот я кто, полный кретин! В сейфе, блин, запонки храню, а печать валяется себе где попало! И документы на нашем бланке отпечатаны, понимаешь? Во! Значит, пришли в гости, взяли что надо, и всех дел! А я теперь расхлебывай, по судам ходи. Мало мне геморроя!..

— …а я ей говорю, если Тимур вам что-то обещал, то с него и спрашивайте. Стой-ка, у тебя что, правда геморрой?!

Ольга всхлипнула и потянулась гладить несчастного братца по голове.

— Еще какой! — ловко увернувшись, простонал он. Ему не хотелось, чтобы его жалели. Он — сильный и умный, а временные трудности бывают у любого человека.

Кирилл предложил выпить за это, и после очередного глотка речь его наполнилась пафосом.

— Я их всех уделаю, ясно?!

— Я тоже! — вторила ему Ольга.

— Не дам мое честнее имя порчить. Прочить. Е-мое… Порочить не дам!

— Да! Не дадим! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! — подтвердила она.

Кирилл икнул и растерянно уставился на сестру:

— Это что такое?

— Это песня, — пояснила Ольга и добавила, нерешительно пожав плечами: — Вроде бы.

— Не, — он помотал головой, — какая ж это песня? Вот я знаю песню! Мм… Я знаю много песен, правда! Сейчас.

Он покачался из стороны в сторону, а сестра в это время с огромным вниманием смотрела ему в рот.

— От улыбки станет всем светлей, от улыбки в небе радуга загнется! — затянул Кирилл и с досадой хлопнул себя по колену. — Нет! Запнется!

— Зажмется! — подсказала Ольга. Он недоверчиво сморщил нос.

— Дурацкая песня! — махнула рукой сестрица. — Давай вот эту споем, помнишь, бабушка ее всегда пела. Ну, про коня!

И они, закатывая глаза от восторга, заорали вразнобой, путая слова и сбиваясь с мотива:

— Ой, мороз, мороз, не морозь меня! Моего коня, ла-ла-ла. У меня жена ой красавица! Ждет меня с войны, ждет, печалится! Я приду с войны, ла-ла-ла, напою коня, обниму жену!

В этом месте Ольга, растрогавшись, принялась всхлипывать.