Темная громада мужской фигуры. Лицо Хозяина терялось и расплывалось, но Пиф видела его длинные крепкие ноги в армейских штанах. Хозяин зевнул и шумно почесался в трусах.

    – В общем-то, я твой ангел-хранитель, – сказал он. – Гляди.

    Он сложил ладони и поднес их к самому лицу Пиф. Она тупо уставилась на них. Почерневшие от возни с какими-то машинными маслами, с жесткими мозолями, узловатые пальцы. Пиф привычно поискала глазами линию жизни. На таких ладонях линия жизни обычно сильная и ровная. Но мужская ладонь была пуста. На ней не было вообще ни одной линии.

    – Видишь? – нетерпеливо сказал Хозяин.

    – Руки, – промямлила Пиф.

    – Целуй, – велел Хозяин.

    – Что?

    Она близоруко заморгала.

    Он расхохотался – где-то высоко, в полумраке. Сверкнули на загорелом лице крепкие белые зубы. На круглом загорелом лице с широко расставленными глазами.

    И неожиданно, словно вспыхнуло солнце, она увидела его целиком. Коротко стриженые волосы – светлые, взъерошенные. И глаза – светлые и наглые, с черными точками зрачков.

    – Ну, давай же, целуй, – повторил он.

    Пиф лихорадочно соображала – что бы такого ответить. Наконец, она выдавила:

    – Это… еще и парашу выносить, да?

    Хозяин повалился в траву. Лицо гипсового пионера стерлось, осталась сплошная белая маска: тяжелая задница Хозяина смазала ее напрочь. Он лежал в траве и содрогался от хохота. Слезы потекли из его зажмуренных глаз.

    Пиф встала. Набралась храбрости, толкнула его ногой в бок. Нога была босой.

    Она посмотрела на свою ногу, потом спросила:

    – Я что, голая?

    Хозяин приподнял голову, открыл глаза, уставился на нее откровенным взглядом.

    – Какая тебе разница? – поинтересовался он. – Твое бренное тело плавает сейчас в горячей воде. Ну, голая. Хочешь – оденься.

    – Как?

    – Отрасти крылья.

    – Как? – снова спросила она.

    – Откуда мне знать? – раздраженно отозвался Хозяин. Он завозился в траве, встал. И неожиданно с шумом, поднимая ветер, развернул два зеленых крыла.

    Так и стоял, откинув голову и расправив плечи: рослый человек в пятнистых армейских штанах и шнурованных ботинках до колен, с лоснящимся обнаженным торсом и двумя огромными крыльями.

    Крылья кокетливо сложились под подбородком, лицо Хозяина приблизилось к Пиф, глянуло на нее озорно.

    Ей доводилось видеть изображения серафимов. Еще давно, когда Бэда водил ее в катакомбы. Скорбные лики, спрятанные в перьях. Только теперь вместо строгих лиц с изогнутыми темными ртами на нее сквозь водопад изумрудных перьев таращилась наглая сержантская физиономия и откровенно раздевала ее глазами.

    – Перестань меня трахать, – сказала Пиф.

    – А ты что-нибудь чувствуешь? – полюбопытствовал Хозяин и снова развернул крылья.

    – Оргазм, – проворчала Пиф.

    – Ладно, шутки в сторону.

    Хозяин сложил крылья. Теперь он стал значительно выше ростом. Нависая над Пиф, он вопросил откуда-то из поднебесья:

    – На хрена вены себе перерезала?

    – Захотела, – упрямо сказала Пиф.