– На хрена вены себе перерезала?

    – Захотела, – упрямо сказала Пиф. – Захотела и сделала.

    – На хрена?

    – Хотелось! – крикнула Пиф, не смея поднять головы.

    – Не выпендривайся! – грозно донеслось из-под облаков.

    – Не знаю, зачем, – сдалась Пиф. Ей вдруг стало страшно. Она поняла, что ей все время было страшно. – Не могла больше жить… Я же ничего плохого не хотела. – И, трусливо вильнув, перевела разговор на другую тему. – А где я теперь?

    – Понятия не имею.

    – Но ведь ты здесь живешь?

    – И ты тоже.

    – Да я-то умерла!

    – Подохла, – с наслаждением подтвердил Хозяин.

    – Это место небытия?

    – Небытия нет, – сообщил Хозяин. – Смерти нет. Библию читать надо, деревня.

    Пиф обиделась.

    – А это что, по-твоему? Бытие?

    Хозяин высморкался двумя пальцами и вытер руку о штаны.

    – Бытие есть, – сказал он, – а небытия нет. Так?

    – Положим.

    – Не положим, а так. – Хозяин наставительно поднял палец с твердым ногтем. На ногте чернело пятно, как будто недавно палец прищемили. – Бытие не имеет начала. Бытие не может возникнуть из ничего, кроме как из самого себя, потому что небытия нет. Стало быть, бытие вечно.

    – Вечная жизнь, что ли? – Пиф нахмурила лоб.

    – Бытие не имеет конца. Ибо конец бытия есть переход к небытию, а небытия нет. Бытие неизменно, ибо изменение бытия есть переход к небытию, а небытия нет. Бытие непрерывно, ибо всякий перерыв есть небытие, а небытия нет. И бытие цельно. Оно не содержит частей, которые были бы небытием…

    – …Потому что бытие есть, а небытия нет.

    – Вот именно. Нет смерти, ясно? Но самое смешное, что… бытия, в общем-то, тоже нет.

    И он снова поднес руки к ее лицу.

    Пиф увидела, что в ладонях плещется молоко. И ей до крика захотелось ощутить вкус этого молока на губах.

    – Пей, детка, – сказал ангел-хранитель. – Все эти годы, пока ты была жива, я давал тебе полными горстями. И отбирал горстями. Ты ела из моих рук и никогда не задавала вопросов.

    И Пиф прильнула к белому молоку в грубых мужских горстях, и оно на вкус оказалось как толченый гипс в протухшей воде.

    Дом стоял на краю пустыря. Большой темный дом, сложенный почерневшими бревнами, на высоком каменном фундаменте. Такие дома на четыре квартиры строят иногда на окраинах областных и районных центров. Пиф оглянулась на ангела; он прикрыл глаза и кивнул.

    Она вошла.

    И оказалась в темноте. Постояв несколько минут, она думала, что привыкнет к сумеркам и разглядит лестницу. Но так и не привыкла.

    Вытянула вперед руки, осторожно нащупала стену. Потом нашла первую ступеньку.

    Крутая лестница привела Пиф ко входу в комнату. Двери не было – ее снесли давным-давно. Нижняя петля висела на одном гвозде, верхнюю выдрали с мясом.

    Большая комната была плотно заставлена мебелью.