Я совершенствовала искусство вести задушевные беседы: они Андрею были нужны как лекарство; зато я после них чувствовала себя как выжатый лимон…

Как-то не выдержала, рассказала о том, что происходит, своей маме. Она у меня теперь продвинутая, даже слегка поеханная по части эзотерики и восточных учений…

Сказала мне: «Терпи, Уленька, это кармическая отработка…» Странно, не верю я ни в какие эти кармы, но почему-то стало полегче. А вы, доктор, знаете, почему?

— Знаю, но не скажу. Чтобы не спугнуть. Это фокус такой детский. (Смеемся.)

— Под новый год Андрей пришел как-то с работы поздно, совсем понурый и почернелый. Сел, уронил голову на стол и заплакал.

Подошла к нему, обняла. Глажу спину…

«Ну ты чего, что случилось?» — «Конец, все. Имярек сказала: «Ты не в моем вкусе». — «Вот так, открытым текстом?» — «Вот так». — «И что, вешаться пойдем? Веревку намылить, или и так сойдет?» — «И ты еще издеваешься надо мной?!» — «Я люблю тебя, идиот-. — «Да, я идиот». — «И к сожалению, в моем вкусе». — «Потому что и ты идиотка…»

Пережили и это. Тут я опомнилась, что рожать пора, и стала готовиться к появлению малыша: перестирывала, переглаживала, докупала… Андрей отошел на второй план. И однажды подступил ко мне с претензией…Я тебе больше не нужен! Для тебя дети важнее! Ты меня используешь только как кормильца и как самца…»

Я остановилась, посмотрела ему в глаза и уже занесла руку, чтобы наконец отвесить пощечину — но увидела в его глазах пронзительный детский страх — и…

В этот самый момент у меня начались родовые схватки.

— Не довольно ли было всего, чтобы понять, что безудержный, наивный любовный альтруизм только растит хамский эгоизм с другой стороны?..

— Я давно это поняла, но одно дело понять, а другое… поступать.

Когда родила, Андрея вдруг что-то проняло, спохватился: взял отпуск, каждый день прибегал в роддом, купил доски, стал делать кроватку для дочки на втором этаже, когда мы с сыном вернулись домой, он еще доделывал… Такой родной, домашний, деловитый!. В тот момент показалось: все, кончился страшный сон, началась жизнь. Мы рожали вместе, и дочку и сына… Он стал таким внимательным, заботливым…

Но ненадолго…

(Сдерживаемые слезы.)

…Вышел на работу, и все понеслось по-новой… Я перестала его уважать: уже послали тебя на три буквы, куда опять лезешь?

— Пробовала понять корни его эмоциональной зависимости от Имярек?

— Задавалась этим вопросом, даже маму спрашивала. Она свое: карма, прошлые жизни… Андрей же мне объяснял по своей соционике, что люди ее типа — какие-то особые дистанцеры, что ли, делают других либо своими преследователями, либо рабами, вот он и попался. И я попалась… (Долгая пауза.)

— Что же дальше?

Дальше все было ровно-печально. Сказал мне: «Я решил уравнять наши отношения: сколько инициативы идет с ЕЕ стороны, столько будет и с моей!» — Со стороны Имярек инициативы не было, и Андрей впал в депрессию. Решил наконец сменить работу. А между нами все стало сухо и холодно…

Только на день рождения Андрей внезапно подарил мне ночь страстной любви.

А утром сказал: «Таких ночей могло бы быть больше».