|
Волосы побелели, но глаза сохранили глубокий синий цвет. На лице появились морщинки, но тело оставалось стройным, мускулистым, поджарым. Его отвлек телефонный звонок, и он снял трубку, одновременно делая в блокноте пометки карандашом. Речь шла о новом фильме, который запускался в производство через три недели. И в этот раз они почти укладывались в график, хотя Вард и опасался сбоев. Но «Вард Тэйер Корпорейшн» всегда делал фильмы в срок. Пусть поможет Бог тем, кто не хотел у них работать как следует. Никто больше не нанимал их на работу. Фэй была права: Вард многому научился за последние десять лет. Кто бы мог подумать, что в киноиндустрии он окажется гением. Он научился добывать средства из самых невообразимых источников – сперва брал деньги у друзей, а потом стал настолько изобретательным, что даже корпорации и конгломераты охотно раскошеливались на кино. Эйб Абрам‑сон как‑то сказал про Варда:
– Он очарует и птиц на деревьях. Вард и Фэй месяцами работали допоздна и в первые годы все делали вместе. Но после шести картин Вард стал совершенно самостоятельным, и Фэй занялась исключительно режиссурой. Он умел все организовать заранее, до начала работы над фильмом. Тэйеры выпускали одну ударную ленту за другой. Их часто называли «голливудской золотой командой». И хотя у них тоже иногда случались проколы, ошибались они редко. Фэй очень гордилась Вардом. Он перестал пить. Никаких других женщин в его жизни не было после того, давнего случая, и он много и хорошо работал. Она была счастлива с ним, даже больше, чем в первые сказочные годы, теперь уже казавшиеся нереальными. Вард редко вспоминал их. Однако Фэй понимала, что он еще скучает по прошлой жизни – беззаботной, полной слуг, с путешествиями, с имением, с «дюзенбергами», – но сейчас они жили тоже неплохо. Жаловаться было не на что. Они наслаждались работой, а дети почти все выросли. Фэй взглянула на часы. Вскоре ей придется прервать Варда, а он, почувствовав, что жена в комнате, повернулся к ней и улыбнулся одними глазами. В Варде и Фэй Тэйерах было что‑то особенное, скорее всего, Любовь, горевшая так ярко, что завидовали даже близкие друзья. Жизнь супругов не всегда была безоблачной, но теперь им воздавалось сторицей. – Спасибо, Анжела. Остальное закончим днем. – Он встал, обошел стол и поцеловал жену. – Пора ехать? Он потрепал Фэй по щеке, она улыбнулась. Все эти годы Вард пользовался прежним лосьоном после бритья, и для нее этот запах стал признаком того, что муж в комнате… Стоило закрыть глаза, и явились бы романтические видения, но сегодня на это не было времени. Лайонел кончал школу в Беверли Хиллз, и родители должны быть у него через полчаса. Остальные дети ждали их дома – вся семья собиралась ехать на церемонию выпуска. Фэй посмотрела на красивые золотые, усыпанные сапфирами часы, подаренные мужем ей год назад. – Нам пора, дорогой. Наша армия, наверное, уже в истерике. – Нет. – Он улыбнулся, взял пиджак и пошел за ней к выходу. – Только Валери. Они хорошо знали своих детей, по крайней мере, думали так. Валери была из них самая вспыльчивая, невероятно возбудимая, с плохим характером и невообразимыми претензиями. Как и все рыжие, она отличалась яростной, дерзкой натурой и совсем не походила на свою сестру‑близняшку, которую всегда запросто подавляла. Грегори тоже был полон энергии, но тратил ее иначе: с головой ушел в спорт, потом увлекся девочками. А Энн, их «невидимый ребенок», большую часть времени проводила в своей комнате, читала или писала стихи, держалась обособленно и только с Лайонелом немного приоткрывалась: смеялась, шутила, подтрунивала над ним, но когда другие нападали на нее, снова пряталась в скорлупу. Казалось, Фэй только тем и занята, что спрашивает у всех: «Где Энн?», а случалось забывала спросить. |
