18

В июне 1965 года все семейство Тэйеров сидело в тех же радах, в той же аудитории школы на Беверли Хиллз, как и год назад. На сей раз был выпускной день у Грега, уже не такой торжественный, как у Лайонела. Сейчас Фэй не плакала, хотя и она, и Вард казались очень взволнованными. Лайонел сидел повзрослевший, в новом костюме. Он учился на втором курсе университета, и ему там очень нравилось; близняшки подросли и выглядели старше своих пятнадцати. Ванесса перестала одеваться, как маленькая: на ней была красная мини‑юбка, туфли на каблуках, красная с белым блузка, купленная Фэй в Нью‑Йорке, маленькая красная лакированная сумочка через плечо; она была юна, свежа, волосы падали на плечи золотым каскадом. Только Валери по‑прежнему раздражала всех своим нарядом, но она всегда так одевалась, считая себя неотразимой, и не собиралась превращаться в «синий чулок». В этом году она выглядела несколько приличнее, в черной мини‑юбке, но свитер был таким же обтягивающим, как и год назад. В ее облике была какая‑то поразительная зрелость, фигура пышная, но макияж наложен уже искуснее, чем год назад, а рыжая грива затмевала все. Девушка была действительно прехорошенькой, хотя и слишком расфуфыренной для посещения школы в девять утра, но все уже смирились с этим. Фэй радовало хотя бы то, что дочь не выбрала платье с шокирующим декольте. А юбка, хоть и мини, но одна из самых скромных.

– Благодарю тебя, Господи, и за это, – прошептала она Варду, садясь в машину. Муж улыбнулся.

Они являли собой живописную группу; дети выросли, даже Энн повзрослела. У нее стала расти грудь, округлились бедра, ей тринадцать, и, хвала Богу, она не потерялась перед отъездом на церемонию.

Сюрприз Грегу устроить не удалось. Он так приставал к отцу, что тот пышно обставил вручение подарка за неделю до торжества. Желтый «корвет‑стингрей» с откидным верхом привел его еще в больший восторг, чем в свое время Лайонела, если такое вообще возможно. Этот автомобиль был лучше красного «мустанга» старшего брата, но так решил Вард. Грег взревел мотором, поносился вниз‑вверх по улице, а потом исчез, собрал всех друзей и унесся кататься. Вард был уверен, что сын либо разобьет машину, либо его арестуют, но все обошлось, все выжили, и девять ближайших друзей с воплями и криками примчались обратно, сжигая покрышки на поворотах. Потом все выскочили из машины возле дома и понеслись к бассейну. Вард подумал, не совершил ли он ужасную ошибку со своим подарком. Грег, конечно, не мог так спокойно ездить, как Лайонел, и Вард молил Бога, чтобы сын водил машину осторожнее, когда уедет в Алабаму. Он получил футбольную стипендию и не мог дождаться отъезда. Грег собирался месяц поработать на ранчо в Монтане, а к первому августа ехать в университет тренироваться в команде под руководством знаменитого тренера. Вард и сам не мог дождаться, когда полетит к сыну посмотреть его первую игру. Фэй знала, что и ей в этом году предстоит много разъезжать, и ничего не имели против. Она обещала при любой возможности навещать сына, несмотря на то, что съемки заканчивались осенью, а с первого дня нового года надо было браться за следующий фильм.

Родители смотрели, как Грегу вручали диплом, в точности как Лайонелу в прошлом году, но Грег просто весело улыбался, совсем без той торжественности, как его уравновешенный брат. Он помахал рукой семье и сел на свое место, втиснувшись широкими плечами между друзьями. Он вообще был героем школы, еще бы – такая стипендия. И Вард гордился им, рассказывал о сыне всем знакомым.

Лайонел, конечно, совсем другой, но по крайней мере хорошо учился. Фэй часто встречалась с ним за ланчем, самому же Варду было не до того – он готовился к следующей картине, и голова была забита делами. Но парень казался в полном порядке. Что ж, слава Богу, никто из детей не пошел по дурной дорожке, не увлекся наркотиками… Он часто предупреждал Фэй, чтобы та не спускала глаз с Вэл.