Коринна и Мирей извинились и встали: им пора было идти. Франсуазе тоже следовало бы подняться, но она не могла двинуться с места: необъяснимое любопытство удерживало ее в этой комнате. Козлов налил ей еще вина.

— Пожалуй, больше не стоит, — возразила Франсуаза неуверенно.

Она чуть пригубила, сладковатый аромат вина показался ей приятным. Козлов же залпом опорожнил свой стакан и быстро налил себе снова. Надо полагать, в винах он не слишком разбирался, да и в еде, наверное, тоже, отдавая предпочтение духовным заботам. Во рту у Козлова дымилась сигарета, пепел он стряхивал куда попало: в блюдце, на пол. Лицо его оживилось, в темных глазах вспыхивали искры. Франсуаза спросила, кого из крупных русских писателей он ценит больше других, и он ответил, не задумываясь:

— Гоголя.

— Почему?

— Потому что никто лучше его не дает нам почувствовать таинственность самого заурядного с виду предмета и самого банальнейшего с виду существа! Его карикатурное ви́дение мира учит нас сомневаться во всем!

— А между тем он был глубоко верующим и ревностным приверженцем православия, — заметил Фредерик.

— Ничто так не побуждает честных людей к неверию, как общение с истинно верующими!

Это замечание задело Франсуазу.

— Разве вы неверующий? — тихо спросила она.

— Я скептик! Мне кажется, только очень наивный человек способен падать ниц перед непреложными истинами, будь то деизм, язычество или атеизм… Раз человеческий разум по самой своей природе не способен до конца разрешить ту или иную проблему, значит, все, что книги провозглашают истинным сегодня, может завтра оказаться ложным. Ложным было бы утверждение, что этот стол не одухотворен или что этот стул не может ненавидеть меня, что смерть есть начало или что смерть есть конец, и так же ложно утверждать, что все ложно!.. Человек живет на земле для того, чтобы прокладывать пути во всех направлениях, заранее зная, что ни один из них не приведет к истине… Самая большая ошибка церкви в ее неподвижности. Подумайте только, это единственный институт на земле, который почти не изменился за много веков. Поведение церкви перед лицом реальности столь же необъяснимо и искусственно, как поведение человека, который в наши дни захотел бы ездить только в дилижансе и освещать свою квартиру только свечами. Я же знаю, что я ничего не знаю. И с каждым часом погружаюсь все глубже в неизвестное и необъяснимое.

Потрясенная его бурной речью, Франсуаза, едва преодолев смущение, спросила неуверенно:

— Раз вы не верите в Бога, значит, для вас нет различия между добром и злом?

— Добро и зло — категории относительные, — ответил Козлов. — Нельзя противопоставлять Бога Дьяволу. Нужно либо отрицать того и другого, либо поклоняться обоим. А в моих глазах они — светлая и теневая стороны одного и того же явления. Мне кажется, так же глупо любить Бога и ненавидеть черта как любить правый бок этой бутылки, потому что он освещен, и ненавидеть левый, потому что он в тени. Тем более что стоит передвинуть лампу, и левый бок окажется на свету, а правый в тени. Нет! Все гораздо сложнее чем утверждают наши мыслители. Они создают различные системы, чтобы завладеть Вселенной. Однако Вселенная ускользает из сети их аксиом, как вода сквозь сито. Быть в гармонии с миром можно, только опираясь на истинкт, на интуицию. Единственное правило, которому нужно следовать, — это не делать зла другому. Причинять зло людям — это и есть единственное зло на земле!..

— Итак, по-вашему, все дозволено? — спросила Франсуаза.

— Да, если я не посягаю на свободу или жизнь ближнего!

Франсуаза чувствовала, что он неправ, но не знала, как это доказать.