|
И удивился, увидев перед собой джентльмена в светлом костюме, - казалось, он сошел не с кафедры, а с верхового коня. Антуан представился. - ...Сын Оскара Тибо, вашего коллеги по Академии... Брат Жака Тибо, которому вы вчера отправили письмо... - И так как Жаликур, вскинув брови, учтиво, но высокомерно промолчал, Антуан спросил напрямик: - Что вам известно о Жаке, сударь? Где он? Кожа на лбу Жаликура нервно заходила, он нахмурился. - Сейчас я вам все объясню, - продолжал Антуан. - Я взял на себя смелость распечатать письмо. Мой брат пропал. - То есть как пропал? - Пропал три года назад! Жаликур резко вытянул шею. Близорукий и пронизывающий глаз, прикрытый моноклем, приблизился почти вплотную к Антуану. Он почувствовал на щеке дыхание профессора. - Да, да, три года назад, - повторил Антуан. - Без всяких объяснений. И не подавал признаков жизни - ни слова ни нашему отцу, ни мне. Никому. Только вам, сударь. Словом, вы понимаете, я примчался... Мы даже не знали, жив он или нет! - Жив. Конечно, жив, раз он напечатал свой рассказ! - Когда? Где? Жаликур ничего не ответил. Его острый, чисто выбритый подбородок с сильным угибом посередине угрожающе вынырнул из-за высоких уголков крахмального воротничка. Тонкие пальцы теребили кончики висячих усов, длинных, шелковистых, белоснежных. Наконец он уклончиво пробормотал: - В конце концов, я тоже ничего не знаю. Рассказ не подписан фамилией "Тибо"; просто я подумал, что таков его псевдоним. - Какой псевдоним? - пробормотал Антуан. Чувство странного разочарования пронзило его. Жаликур, по-прежнему зорко следивший за Антуаном, растрогался и уточнил: - И все же, сударь, думаю, что я не ошибся... Держался он по-прежнему настороже. Не то что он так уж опасался ответственности, просто ему от природы претила любая нескромность, вызывала ужас одна мысль влезать в чью-то частную жизнь. Антуан понял, что необходимо сломать недоверие собеседника, и пояснил: - Дело еще осложняется тем, что вот уже год, как наш отец безнадежно болен. Недуг прогрессирует. Еще несколько недель - и конец. Нас с Жаком у него только двое. Теперь вы понимаете, почему я распечатал ваше письмо? Если Жак жив, если я смогу его увидеть, рассказать ему все, он вернется, я его знаю! Жаликур на мгновение задумался. Лицо его нервически подергивалось. Потом он широким жестом протянул Антуану руку. - Это другое дело, - проговорил он. - От души хотелось бы вам помочь. - Он нерешительно обвел глазами аудиторию, - Здесь беседовать просто невозможно. |
