Старик имел подробную карту области. Про заводскую базу отдыха он тоже знал. Добираться до нее на машине было мудрено, а с рюкзаком за плечами — совсем просто. Мерлин решил в ближайший вторник или среду убедиться, что домики все еще целы. Хотя этим летом он не собирался уходить из дому, но давно уже не шастал по лесу, да и всякое могло случиться — такие пристанища лишними не бывают.

Берладка была причудливой речушкой, делавшей непредсказуемые повороты; вот только что ширина не превышала десяти метров и сквозные кроны деревьев почти смыкались над водой, и вдруг — огромная заводь, настолько спокойная, что и ряби на воде не видно.

Как раз у такой заводи и поставили заводскую базу отдыха — вдоль ее края был пляж, сама она идеально подходила для купания детей, поскольку глубина начиналась не сразу.

Мерлин обследовал домики. Один, подальше от воды, ему понравился. Там уцелели стекла в оконных рамах и осталась кровать с протухшим матрасом — если выбросить матрас, а накидать лапника, получилось бы неплохо. За домиком нашлось выложенное камнями кострище. В соседнем домике Мерлин отыскал диковину — керосиновую лампу. Видимо, электричества базе отдыха не полагалось. А керосиновая лампа очень бы пригодилась ему — читать по вечерам книжки.

Потом он решил немного спуститься по течению, посмотреть, нет ли чего любопытного. Пока что вылазка ему очень нравилась. Он обошел заводь, сверяясь с планом, который кое-как срисовал с карты, идти пришлось чуть ли не полчаса. Но он нашел место, где Берладка опять становилась обычной лесной речкой.

Должно быть, ее облюбовали рыболовы — и от города не слишком далеко, и не затоптано. В крошечной бухте они поставили мостки — самые примитивные, на которых стоять — и то было бы затруднительно, поскольку никто не удосужился перекрыть их досками, — а, может, доски были, да пропали.

Они были малость похожи на те, что в офисе на картинке. Только те были сняты откуда-то сверху. И те как раз были с досками.

Мерлин подумал, что неплохо было бы посидеть на этих мостках, свесив ноги и наблюдая за водяной жизнью. Он оставил рюкзак на берегу, в кустах, и вышел на полоску влажного серого песка, от которой начинались мостки. Тут-то и ждал его сюрприз, который, кстати, был не таким уж и сюрпризом.

Неподалеку от мостков, держа за руль свой мотоцикл, стояла Джимми в шлеме.

Мерлин увидел ее, а она увидела его. И, как на кладбище, оба даже не попытались подойти друг к другу.

Глядя на Джимми, Мерлин словно бы чужую голову на плечи заполучил: он думал, что именно сюда она должна была прийти, должна — другого слова он не подобрал, другого и не было, разве что «обязана». Следующая мысль была: все правильно, фотографии, которые над чайником, определяют пути Джимми. Третья мысль: она совершает регулярный обход этих загадочных мест, ритуальный обход, и есть в маршруте еще какие-то пункты, точки на карте, которым не нашлось места над чайником. Четвертая: ради кого?..

Чужая голова явно принадлежала человеку взрослому и склонному к ревности.

Как только Мерлин осознал, что мысли принадлежат кому-то другому, так чужая голова и пропала. А вот Джимми оставалась — глядела, склонив голову набок и по-детски приоткрыв рот.

Потом она стремительно села в седло, вздыбила мотоцикл, развернулась на заднем колесе — Мерлин видел такую точность впервые в жизни — и умчалась.

А он еще долго выбирался из леса. И думал о вещах мистических…

Читал он немало, но как-то беспорядочно. Разве что дамских романов ни разу не открывал, да со школьными учебниками отношения не сложились. Но институтский учебник астрономии он охотно осилил, книги про животных вообще обожал. Истории о призраках, телепатии и предсказаниях он сперва читал с любопытством, особенно когда в них было наворочено про энергетические потоки и лептонные поля.