|
Дворецкий велел подавать жаркое из кролика, и слуги наполнили бокалы вином. — Разве Господь не создал всеобщей гармонии? — вновь заговорил Себастьян, сохраняя на губах ироническую улыбку и прекрасно понимая, как это должно раздражать пастора. — Вы не согласны с тем, что не может существовать гармония без законов? Король и причетник поспешили согласиться с этим высказыванием, что вызвало у пастора настоящую ярость. — А вы, сударь, полагаете, будто законы Господа вам ведомы? — Разве Он сам в своем милосердии не открыл нам хотя бы некоторые из них? — ответил Себастьян. — Именно Он поведал нам, что существует четыре времени года, что лунный месяц длится двадцать восемь дней, что нужно сеять весной, дабы собрать урожай осенью, и что главное во всем — это находить равновесие между антагонизмами. Так с чего бы Ему запрещать постигать и другие законы, например то, что с помощью огня можно извлечь чистый металл из очищенного минерала? Король прищелкнул языком, с удовольствием пробуя вино, довольно, впрочем, посредственное. Норгад метал громы и молнии. — Господь сам покарал это безумие всезнайства, — прогрохотал пастор, терзая свой кусок кролика, — когда изгнал из рая пару чад своих, отведавших плод с древа познания. — Тогда зачем же Он посадил это дерево в раю? — притворно удивился Себастьян. Король хохотнул, и причетник тоже не смог сдержаться. — Сударь, оспаривать замыслы Господа — это богохульство! — Пастор, если бы Господь хотел запретить нам размышлять о своих замыслах и намерениях, Он не возвел бы нас в ранг человеческих существ, наделенных разумом. Мне представляется, что это именно вы, пастор, сомневаетесь в Его мудрости. Норгад побледнел. — Я вижу, сударь, что вы одержимы манией все оспаривать, именно эта напасть породила в Париже распущенность и нечестивость! — Ну-ну, пастор, — счел необходимым вмешаться король, — люди в доброй компании могут позволить себе пофилософствовать. Монарший призыв к соблюдению приличий несколько успокоил Норгада; он продолжил тоном, который счел весьма ироничным: — Мне было бы любопытно узнать, какие же тайны удалось открыть графу де Сен-Жермену. — Соблаговолите потерпеть до конца ужина, — ответил Себастьян, — и вы будете удовлетворены. Пока Фридрих V и Сен-Жермен беседовали на не столь животрепещущие темы, салат и десерт, представлявший собой что-то вроде кокосового крема, были с аппетитом съедены. Подали кофе. Время от времени Норгад бросал на Сен-Жермена исполненные ненависти взгляды. — Я сейчас принесу кое-что из своей комнаты, — сказал Себастьян, — а затем попрошу, чтобы вынесли светильники. Мне потребуется полумрак. Когда Себастьян вернулся с ларцом, в котором находилась иоахимштальская земля, в зале оставался всего лишь один подсвечник. Сен-Жермен поставил ларец на обеденный стол, отпер его и отбросил крышку. Из глубин стал подниматься голубоватый отсвет. В недpax ларца иоахимштальская земля лучилась, как никогда прежде. Казалось, с течением времени и пребывая в ограниченном и закрытом пространстве, таинственная субстанция поглотила свои собственные отходы и подверглась сублимации. — Что это? — вскричал король. |
