|
Он преложил сразу чистосердечно сознаться в содеянном. Значит, ни черта не знают. Об убийстве разговора не шло. Скударь спокойно выслушав вопрос, мгновенно повеселел. Если так быстро на него вышли, значит, этот жучина жив. А остальное его не касалось. Он и правда, ничего не знал, а слышал лишь краем уха. Хотят, пусть доказывают. Доказывать нечего.
– Я вас слушаю! – вежливо заявил Скударь. – Вы обвиняетесь, по такой, такой, такой, и такой статье, за то-то и то-то, там-то и там-то. Только чистосердечное признание может вас освободить от… В статьях он не разбирался. Что-то много всего ему приписали. Явный перебор получался, и ограбление, и покушение, и контрабанду в особо крупных размерах, и участие в организованной преступной группировке. И все это Скударь должен был добровольно повесить себе на шею. – А подумать можно? Следователь нажал на кнопку звонка. Скударя увели. У себя в камере, он лег на койку и мгновенно уснул. Спал как убитый. Преступники спят тревожным сном, праведники – без задних ног. Проснувшись, Скударь начал делать зярядку. Все тот же следователь уже другими глазами смотрел на подследственного. – Подумал? – Да! – Хочешь сделать заявление? – Да. – Дать бумагу! – Да! – Молодец! – А на чье имя писать заявление? – спросил Скударь. Следователь сказал, что на его имя. – А можно на имя генпрокурора? – Можно! Заявление было кратким. «До выяснения всех обстоятельств по моему делу, прошу оставить меня в одиночной камере и обеспечить учебниками для подготовки к весенней сессии. В случае затяжки следствия, на неопределенный срок, считаю возможным, Ваш (следствия), выход на руководство института с ходатайством, о переводе меня с очного отделения на экстернат. Со своей стороны принимаю повышенные обязательства самостоятельно и углубленно изучить литературу не только в пределах учебного плана, но и по первоисточникам. С уважением: подследственный Скударь Рюрик.» – Пожалуйста! – он протянул листок следователю. Никто не собирался играть с ним в кошки мышки. Следователь обиделся. Самый интересный вопрос, который услышал Скударь, был о бриллиантах. – Куда они делись? – Первый раз о них слышу! – А вот девица говорит. Но никакая девица так и не появилась на очной ставке. Было поминутно доказано, что Скударь участвовал в ограблении бриллиантового курьера, что он его неплохо знал, что у них даже одно время был один круг общения. – Кто? – Понятия не имею! – Где? – Понятия не имею! – За что? – Понятия не имею! – Выкладывай, все что знаешь. – Ничего не знаю! Потом появился Пижон. По его заявлению попал Скударь под следствие. Пижон со временем видно сообразил, что зря назвал Скударя. Поэтому, когда Рюрика для следственного эксперимента, посадили между двумя подсадными, и пригласили потерпевшего, Пижон мазнув взглядом по Скударю, сказал, что здесь нет того, кто его бил. Следователь возмутился. – Вот же твои показания в больнице, по горячим следам записанные. Скударь Рюрик. Бил тебя, разбил нос, сломал ключицу и четыре ребра, нанес черепно-мозговую травму. Ты же чуть копыта не откинул. – Ошибся. Это не он. Показалось. Тот был выше ростом и злее. – Куда уж злее. Скударя отвели в общую камеру и не трогали недели две. Про него словно забыли, и он сам не торопил ход событий. Если будет, что предъявить, предъявят. |
