– Призовая кобылка! – так оценил ее Лешка.

– А лицо спрашиваю, чего не снял?

Он смеется.

– Лицо? Там нечего было снимать. Кикимора. Ты бы видела, какую обезьяну он привез. Он правильно выбрал машину. Ей только ветлечебница к лицу. Драная кошка, говорю же тебе.

Сейчас, дома у тебя, я хорошо рассмотрела Клавдию. Красавица она у тебя. Слишком яркая я бы сказала, броская у нее красота. На такую, наверно, мужики оглядываются. Не хотел видно тогда меня расстраивать Лешка, и не показал остальные фото.»

Рюрик с друзьями должен был на двух машинах подъехать к дому невесты в двенадцать часов. Приехали ребята вовремя, но пока провозилась невеста, выехали с небольшим опозданием. Теща с живым еще тестем были недовольны.

Не те машины, видите ли, Рюрик заказал. Волги обычные.

– Мы бы тебе денег дали зятек!

– Нам, для единственной, ничего не жалко. – подтвердил будущий тесть.

Мать Клавдии, Римма Михайловна, с нескрываемым презрением оглядела, дешевый, черный костюм Рюрика. Ее супруг, член-корреспондент, который не вылезал из-за границы, одевался как лондонский денди. Ей и так уже подруги говорили, что Рюрик, не та пара для ее дочери. Зачем, мол, отдала? Будущая теща Скударя обиженно поджимала губы и зло отвечала:

– Кто-нибудь бы меня спросил. Они, как мартовские коты ополоумели друг от друга. А то я сама не вижу. Завтра, страсть пройдет, сметаны объедятся, и разбегутся по своим крышам. Только у него и крыши нет над головой. Примаком он приходит к нам. Вместе будем жить. И кормить, и одевать придется его.

– А он не из-за квартирного ли вопроса женится?

На больной мозоль наступили будущей теще Скударя. Она сама именно так считала и ела потихоньку дочку по вечерам.

– Что ты в нем нашла?

– Люблю я его!

– А он тебя?

– И он меня!

– А вы проверьте свое чувство. Годик повстречайтесь. – с дальним прицелом заявила мать. Кто его знает, думала она, где они через год будут. Может быть разбегутся, зад об зад, и кто дальше.

– Мы его каждый день проверяем, чувство! – ответила дочь. – Ты через семь месяцев будешь бабушкой.

Она думала, что обрадует мать, а та за сердце схватилась.

– Краснов! Краснов! Ты слышал, Краснов? – она так, по фамилии звала мужа.

Тот появился из соседней комнаты, где выбирал себе галстук и костюм.

– Краснов. Он ее до свадьбы обманул. Представляешь, мне нет еще и сорока, а я уже бабушкой буду. Я еще сама для себя не пожила, а мне скоро внука сунут нянчить. Мне нет еще и сорока…

В день свадьбы Рюрик с утра был весь на нервах. Тут еще будущая теща зашпыняла его.

– Смотрите, не опоздайте. Там такие люди будут. Ты Рюрик полезные связи сможешь завязать… Краснов, как мне декольте?

И надо же было Рюрику ляпнуть, что не она, а дочь сегодня замуж выходит. Пусть лучше за ней посмотрит. Грубо получилось. Он мгновенно пожалел будущую тещу, и решил смягчить выпад, обратив все в шутку. Рюрик развел руками и перешел на южноукраинский говор:

– Дэ кольтэ? Нэт, кольтэ! Ох и гарне срамотэ! Тища!

Мамаша Клавдии наряжалась на свадьбу дочери, будто на бал при королях Людовиках. Плечи, грудь, руки, шея, спина, все было оголено.

– Как ты смеешь, оценивать меня как на женщину? – неподдельный смерч женского возмущения взвился к небесам. И тут Скударь допустил тактическую ошибку, которая вылилась в последующие годы в нескончаемую войну.

– Пардон! – перебил он ее. – Для меня вы не женщина, а нечто среднего рода, между мужчиной и женщиной; вы, – мать Клавдии.