Трипитака пролепетал несколько слов; каких именно, Ши не разобрал.

Обезьяний Король застыл на месте, воя в припадке ярости, затем рухнул на землю и стал стаскивать с головы шляпу.

— Забирай ее! Забирай ее! Она сжимает мне виски, как веревка шею повешенного! От нее мой мозг горит, как в огне. У меня голова от нее треснет!

Материя, из которой была сделана шляпа, разлетелась в клочки, но лента осталась целой и по-прежнему закрепленной на полях.

Трипитака с бесстрастным лицом ждал, что будет дальше.

— Магическое наваждение! — прошептал Ши.

— Западня! — согласно кивнул Чалмерс.

— Прости меня, учитель! — взмолился Король. — Прости за то, что я не сдержался и бросился на тебя! Я прошу прощения!

— Ты дашь клятву выполнять все, что я скажу? — жестко спросил Трипитака.

— Клянусь! Клянусь! — кричал Король. — Я буду повиноваться тебе во всем. Я никогда впредь не подниму на тебя руку! Только прекрати эти мучения! Учитель, прекрати эти мучения!

Трипитака сделал жест рукой и произнес другое короткое изречение, смысл которого Ши почему-то не понял.

Король с облегчением поклонился:

— Благодарю тебя, учитель! Великое спасибо тебе! Где ты раздобыл такую удивительную шляпу?

— У бодиссатвы Куан-Йинь, — отвечал Трипитака.

— У Куан-Йинь! Но ведь она же богиня милосердия!

— Ты прав; она милосердна, но последователи даосизма ошибочно считают ее богиней. Она — бодиссатва, одна из тех, кто постиг просвещение, но задержался с переходом в Нирвану, а поэтому она может направлять и наставлять тех из нас, кто пребывает на Земле.

— Ах да, учитель! Бодиссатва… не богиня! Конечно же, учитель!

— Она, как ты сказал, покровительствует тем, кто оказывает милосердие, — объяснял Трипитака, — а посему ты можешь быть уверенным, что она проявила милосердие только ради того, чтобы заставить тебя повиноваться мне.

Король, все еще полулежавший на земле, затих и успокоился. Затем он поднял голову и сказал:

— Видимо, все так и есть, как ты говоришь, учитель. Что касается меня, то я поклялся повиноваться тебе и сдержу свою клятву.

— Ну и хорошо, — сказал Трипитака, по лицу которого разлилось блаженное спокойствие.

— А ведь он не хотел причинять обезьяне боль, хотя и испугался ее, — прошептал Чалмерс на ухо Ши.

Ши утвердительно кивнул:

— Необыкновенный юноша, особенно для этого мира. Возможно, он один из тех, кто исполняет все предписания и заветы монашеской жизни.

Вдруг Трипитака встревоженно спросил:

— А кто эти люди, которых ты принес сюда?

Король свирепо посмотрел на Ши. Нет, в его взгляде не было жажды крови, просто в глазах маленького монстра начинал разгораться огонь!

— Эти двое? Понимаешь, они варварские мудрецы и убедили меня вернуться к тебе, учитель! Имя одного — Хей, а второго — Шао-мар-цзы.

Ши не сразу осмыслил услышанное, а Чалмерс лишь раскрыл пошире глаза и склонил голову в вежливом поклоне: он узнал свое имя, так как неправильное его произношение стало для Чалмерса привычным.

— Уж очень странно они выглядят, — недовольно сказал Трипитака. — Но они, должно быть, мудры и даже владеют магией, если они смогли убедить тебя. Так что вы сказали ему, варвары?

Раны и ушибы, полученные Ши, начали саднить, но он постарался не обращать внимание на боль.

— Да просто рассказанная нами притча показала ему, сколь добродетельно терпение и уважительное отношение к власть имущим, ваше высочество.