Свинтус улыбался во весь рот, от уха до уха, поскольку ношение багажа считалось его обычной обязанностью.

Но у дверей тронного зала стражники скрестили свои алебарды.

— Король проводит судебные разбирательства!

— Я должен поговорить с ним, и немедленно! — Принц не был расположен ждать ни единой секунды. — Пропустить сейчас же!

Стражники заколебались, но всего лишь на долю секунды: как-никак, а он будет их господином, когда старый король умрет. Они рванули алебарды на себя и распахнули двери.

Принц быстрым шагом вошел в тронный зал.

Король посмотрел на него, взмахом руки приказал просителям и жалобщикам удалиться, после чего вскочил с трона и гневным взглядом уставился на вошедших. Ши замер, ужас буквально сковал его: он увидел лицо того же самого человека, которого они только что воскресили.

— Что все это значит? — громовым голосом спросил король.

Человек, несший поклажу, сбросил висевшие на нем узлы.

— Это значит, что я пришел, чтобы вернуть себе мой трон и разоблачить тебя!

Оба короля долго смотрели друг на друга.

Обезьяний Король, которому всегда недоставало времени, чтобы заранее обдумать хорошенько свои поступки, бросился на лжекороля, размахивая дубиной.

Самозванец увернулся и сделал рукой едва видимый пасс, после чего дубина в обезьяньей лапе ударила по какому-то невидимому препятствию, выбив из него сноп искр. Колдун же, подпрыгнув, вылетел в окно и быстро полетел прочь от дворца.

Принц, за спиной которого стояли Свинтус с Песчаником, радостно улыбался.

Но Трипитака разволновался и непрестанно повторял;

— Он не должен уйти! Ведь он способен сотворить страшную беду!

— Я догоню его, учитель! — прокричал обезьяний Король, и сразу же около него появилось облако. Вскочив на него, он исчез за окном. Ши бросился к оконному проему, чтобы посмотреть схватку самозванца и Короля обезьян. Чалмерс, Свинтус и Песчаник протопали за ним.

Они видели, как облако закружилось над головой улепетывающего колдуна. Он метнул молнию в обезьяньего Короля, но тот каким-то образом отразил ее, направив рикошетом обратно. Но прежде чем молния достигла колдуна, он превратился в орла и стал подниматься вверх в восходящем воздушном потоке. Обезьяний Король, превратясь в дракона и набрав большую, чем у орла, высоту, бросился на него.

Орел камнем полетел вниз, меняя свой облик. И тут когти обезьяньего Короля схватили его, но орел превратился в воробья, который, проскользнув меж когтей дракона, стрелой понесся к окну, из которого только что вылетел.

— Назад! — закричал Ши. Все едва успели отскочить от окна, как воробей пулей влетел в него, и сразу же за ним влетел его преследователь, выглядевший сейчас наполовину драконом, а наполовину обезьяньим Королем.

Птица стремительно метнулась к Трипитаке.

Песчаник вскрикнул и бросился за ней, но, прежде чем он успел схватить воробья, тот увеличился в размерах и, схватив Трипитаку, закружился с ним по кругу, превращаясь во что-то высокое, желтое…

И вдруг… два Трипитаки, стоя рядом друг с другом, очутились перед ними: оба в одежде цвета шафрана, абсолютно одинаковые, вплоть до самых мельчайших подробностей.

Все остолбенели.

Обезьяний Король закричал:

— Учитель! Скажи нам, который из двух ты!

— Вот он я! — ответили оба Трипитаки. — Я — истинный Трипитака! — Затем, повернувшись друг к другу, отрывисто загалдели: — Ну погоди, самозванец! Ты же знаешь, что я — настоящий Трипитака!

— А как нам-то узнать? — со стенаниями вопрошал Свинтус.

Чалмерс в задумчивости кусал губы.

— Послушай, — еле слышно обратился он к обезьяньему Королю, — оскорби своего учителя.