Изменить размер шрифта - +

Наибольший ужас ей внушали десятиметровые боевые роботы. Вот почему она выбрала армейскую разведку, отряды специального назначения и в этой области добилась немалых успехов. Людей как таковых Касси не боялась. Они вызывали в ней любое другое чувство, только не страх, однако и среди человеческого поголовья было несколько особей, которые внушали ей ту же неосознанную робость. Человек в черном был одним из них.

Человека этого звали Нинью Кераи Индрахар, и он являлся заместителем командира КВБ. Его усыновил Сабхаш Индрахар, Сама Улыбка, как за глаза называли командира корпуса подчиненные. Это была самая эффективная, внушающая наибольший ужас секретная полиция во всей Внутренней Сфере. Ее руководство поставило своей целью — Кассиопея Сатхорн знала об этом наверняка — устранить дядюшку Чандрасекара и разгромить полк Всадников. Собственно, и дядюшка и Кабальерос составляли единственную семью, которая за всю жизнь Карей отнеслась к ней по— человечески.

Вот что еще она знала точно: Нинью тоже неравнодушен к ней. Откровенно неравнодушен, и это было самое скверное обстоятельство, с которым Касси приходилось сталкиваться за время службы. Как только враг начинал испытывать к ней чисто человеческое влечение — сексуальное, дружеское, интеллектуальное, назови как хочешь, — исполнение обыкновенного разведывательного задания превращалось в некий священный обряд: в соревнование честолюбий, в исполнение долга, в погоню за счастьем, в наказание порока — опять же названий здесь можно придумать уйму. Беда в том, что подобная страсть во много раз увеличивала силы противников. В них зажигался огонек некоего неистовства, они стремились любой ценой одержать над ней победу, причем и моральную победу тоже, — исполнить долг, наказать порок, ну и так далее… Взять того же Нинью Кераи. Он начинал как водитель боевого робота, однако вскоре решил, что замуровать себя в кабине металлического исполина глупо и неперспективно. Нинью сам по себе излучал опасность, как, впрочем, и его наряд: Нинью буквально светился угрозой, как светится в ночи разогретый слиток металла, причем эта опасность была избирательна, сосредотачивалась на вроде бы невинных людях, которые в конце концов оказывались самыми коварными заговорщиками и ниспровергателями устоев. Его действия ничем не походили на сокрушающую всех и вся мощь боевого робота. Против машины Касси давно нашла противоядие — оно заключалось в том, что пилот по большей части не мог видеть ее, она же, в свою очередь, всегда держала врага под наблюдением.

В случае же с Нинью у Касси сложилось убеждение, что, где бы она ни находилась, он постоянно не спускает с нее глаз.

Как уже было сказано, его уродливость казалась неестественной, божьим наказанием, особенно в сравнении со спутником Касси — белокурым офицером— красавцем. В молодости Нинью был по-своему симпатичен, но появившиеся за годы шрамы, рубцы, участок ноздреватой обожженной кожи сложились так, словно какая-то высшая сила решила наказать его уродством. Теперь при всяком проявлении чувств он выглядел не столько опасным, сколько смешным, поэтому Нинью старался держаться невозмутимо и холодно. Угроза, копившаяся в его нынешних чертах, ощущалась не сразу, магнетизм проявлялся со временем, но проявлялся обязательно. Тогда сердце у собеседника екало, а собеседница начинала испытывать неосознанное смущение.

Не то чтобы все эти ощущения лишали Касси храбрости и трезвости в оценках. Она просто заранее высвечивала для себя степень опасности, исходившей от Нинью, — обычная рекогносцировка, проводившаяся бессознательно, на особом профессиональном коде. Несколько лет назад этот уродец был ее самым страшным врагом, в ту пору Касси удалось ускользнуть от него. Теперь он находился в хороших отношениях с дядюшкой Чанди, считался его союзником, — но завтра все опять могло перемениться. Вот почему нельзя было упустить момент побольше узнать о Нинью, отыскать его слабые стороны.

Быстрый переход