И снова тишина, и одиночество.

1961—1968 ГОДЫ

(Отдельные записи)

31 декабря 1961 г. — Прошедший год был неудачным для меня, малоплодотворным, вернее, в основном нерабочим и невеселым (длительно болел и умер близкий друг). Мои планы в наступающем году: познание, спокойное, без перенапряжения, систематическое и разнообразное; завершение рассказа «Академик Челышев»21 и повести — о разведчиках. Познание жизни. Сбор и работа с подсобными материалами.

Лето 1963 г. — Написал цикл рассказов22, рассказикамиминиатюрками доволен. Закончил повестушку23 о гражданской жизни своих ровесников, прошедших войну. Требует усиления. Детектив разрастается и все больше занимает мои мысли.

28 марта 1965 г. — В чем дело?.. Какая-то скудость мысли, вернее, воображения. Результаты мизерные: в среднем 4—5 строк за сутки, и отнюдь не лучших. Я всегда страдал малописанием, но теперь особенно; причем тружусь почти каждый день.

3 июля 1966 г. — Тихо и незаметно летят годы, как вода сквозь пальцы. Самое печальное — мизерная работоспособность. Ритм такой, будто жить мне еще пятьсот лет, не меньше!

Маловато читаю. Много времени затрачиваю на периодику, а ее надо только проглядывать. И вообще, не хватает собранности, сосредоточенности. А пора, мой друг, пора! Годы не юные, и в запасе не вечность... И главное — больше познания, жажда, интерес ко всему, заслуживающему внимания.

1968 г. — Каждому человеку природой отпущено определенное количество энергии. Будь осторожен. Экономь силы. Делай только то, что кроме тебя никто не сможет сделать.

На этой записи заканчивается дневник В.О. Богомолова.

!!!!!!!!1 Алексей Штейман, в будущем известный художник, был единственным и верным, со школьных лет и на всю жизнь, другом. Только ему В.О. Богомолов слал весточки с фронта. Разыскав через Красный Крест в 1947 г. своих близких, только ему и маме В.О. сообщил, что жив и служит на Камчатке. Из писем А. Ш. в Петропавловск-Камчатский от 23 февраля 1947 г. и 7 июня 1948 г.: «…Я удивлен, поражен, смущен и до сих пор мало верю, что ты воскрес из мертвых и снова жив в моем воображении. А я-то уже похоронил тебя, даже мысленно нашел твою могилу (!): это, должно быть, Черное море, так как твое последнее письмо было из Тамани, за несколько дней до десанта в Керчь».

«…Все думали (Н.П. — Надежда Павловна, мама Владимира Осиповича, — получила извещение, что ты в феврале 1944 г. пропал без вести), что ты положил свою голову при форсировании Керченского пролива. Я частенько вспоминал тебя в Крыму, гуляя по берегу, куда из моря выбрасывало пробитые каски, погоны и прочие детали военного туалета, и оплакивал твой длинный скелет, мокнувший, я так думал, в соленой воде.

Да, за 4 года можно отправить человека на тот свет, а это, оказывается, Володька подготавливал свое эффектное появление! Где жы ты шлялся, черт побери, все время, неужели тебя так засекретили, что ни разу не мог написать? Я все еще не верю в действительность такого факта. Может быть, ты даже имеешь вид живого человека и тебя можно будет со временем потрогать, ощупать?.. …Крепко, крепко жму твою воскресшую руку».

Обширная переписка В. Богомолова с А. Штейманом — и в том числе подлинники приведенных двух писем — в архиве В.О. Богомолова.

2 Семья Дмитриевых: Цецилия Ефимовна, образованнейшая, интеллигентная, доброжелательная, работала редактором в издательстве «Правда», журнале «Октябрь»; ее муж — Александр Михайлович, участник Гражданской и Великой Отечественной войн, пенсионер, в прошлом — юрист; единственный сын Дмитрий (в быт у Мулька), ровесник В.