Ее лицо окаменело. Она выпрямилась.

— Если бы ты был больше похож на мужчину, — процедила она, — может быть, мне не пришлось бы искать других на стороне!

— Ты всегда будешь стремиться искать на стороне, Грейс, — спокойно сказал Оррен. — Ты просто больна, и тебе надо обратиться за помощью.

Шипя как кошка, она отвела назад руку. Лицо ее было злобным. Оррен только покачал головой.

— Не вздумай царапаться. Я сносил твои оскорбления и сдерживал свой собственный нрав, когда мы были женаты, чтобы сохранять мир, но с этим давно покончено.

— Дети…

— Дети прекрасно понимают, кто ты и что собой представляешь. Им теперь есть с кем тебя сравнивать, Грейс, и сравнение это не в твою пользу.

— Ты говоришь о своей подружке, не так ли? — ухмыльнулась Грейс. — О той, которая готова ишачить на четырех детей, чтобы только заполучить мужика!

— Я говорю о прекрасной женщине, которая заботится о нас. О женщине, которую мы все любим. О женщине, которую я люблю такой любовью, о существовании которой никогда и не подозревал. Она никогда бы не выставила беззащитную маленькую девочку из ее кровати, Грейс, потому что интуитивно почувствовала бы, что Рыжику нужно знать, что ее любят, что она нужна. Смущение Грейс было, к несчастью, неподдельным.

— Так это все из-за того, что я отправила Джин Мэри спать на диван? — недоверчиво спросила она.

— Нет, — сказал Оррен. — Из-за того, что твоя маленькая дочка хотела провести с тобой всего одну ночь, одну несчастную ночь за всю свою короткую жизнь. — По ее лицу он видел, что она не понимает. Она не способна понять. Он вздохнул. — Мне пора на работу. Ты останешься здесь до прихода Мэтти, а потом уйдешь. Ты поняла меня, Грейс? Ты не уйдешь до того, как она войдет сюда, иначе я привлеку тебя к ответственности за то, что ты подвергаешь детей опасности.

Она вздернула подбородок.

— Они и мои дети тоже, Оррен.

— Если ты хотя бы понимала значение этих слов, я мог бы спать спокойно, — ответил он.

— Я не уйду, пока она не придет, клянусь, — пробормотала сквозь зубы Грейс.

— Только попробуй уйти, — сказал он, поворачиваясь. Оррен взглянул на часы. Черт! Он заторопился, не произнеся больше ни слова.

Мэтти постучала и подождала десять секунд, прежде чем войти. Соответственно настроившись, она бросила сумку на кухонный стол и обернулась. Оррена за столом не было. Не было его и в гостиной. Интересно, почему же он настаивал на том, чтобы она пришла пораньше? Она пришла, несмотря на возражения отца и только после того, как дала ему обещание вернуться домой точно в семь вечера, а еще лучше — раньше. Может быть, ее вообще уволят сегодня с работы? Может, поэтому ее и вызвали так рано для давно откладываемого разговора? Сейчас она не знала, что и думать. Его пикапа на месте не оказалось, и Оррена тоже нигде не было видно. Она знала, что он не оставил бы детей одних. К тому же какая-то странная машина стояла на дорожке. Может быть, ей уже нашли замену? Мэтти прошла через гостиную в коридор, чтобы проверить детей, и резко остановилась, когда в дверях появилась высокая блондинка.

— О, а я шла, чтобы вам открыть.

Мэтти в шоке уставилась на женщину. Помятая декольтированная блузка, которую, по-видимому, только что натянули, обтрепанные джинсы. Женщина была босиком и выглядела так, будто только что подняла голову с подушки после изнурительной ночи.

— Наверное, Орри оставил дверь открытой, когда ушел, — промурлыкала женщина.

— Нет, — пробормотала Мэтти. — У меня есть ключ.