«Золотые» вообще чувствовали себя не в своей тарелке. Замок, в который их привезли, здешние устройства и механизмы, подозрительные люди — все вызывало настороженность. Если бы не король, перед отбытием произнесший проникновенную речь о необходимости сплотиться перед лицом общего врага, и не офицеры, всеми силами поддерживавшие дисциплину, кто знает, как все могло обернуться.

Гангель и Каспар, по воле Куратора оставленные вне каких-либо отрядов с условием работать в паре, ушли в дальний конец зала и укрылись за шкафом. Первое время они избегали даже смотреть в сторону друг друга. Однако время шло, в зал прибегали гонцы с тревожными вестями, маги и сами чувствовали нарастающее напряжение, так что постепенно атмосфера менялась. Маги и «золотые» волей-неволей начинали смотреть друг на друга как на союзников, пусть вынужденных, пусть временных, но все же тех, с кем предстояло бок о бок сражаться против общего врага. Слова короля, поначалу казавшиеся вычурными и пафосными, наконец обрели смысл. И вскоре «золотые» и маги стали действовать совместно.

Первым делом солдаты соорудили напротив входа длинные баррикады, собрав туда стоявшую поблизости мебель. Стрелки и маги парами устроились у щелей-бойниц, рядом — двое-трое мечников. Остальные, также смешавшись, рассредоточились среди лабиринта шкафов и столов.

— Жаль, мне не попалось такой вещицы раньше, — пробормотал Гангель, в который уже раз разбирая скорострел. — То-то бы ваша братия порадовалась.

— Вы не о том думаете, Гангель, — ответил Каспар, с любопытством наблюдая за подготовкой к обороне, по его глубокому убеждению — совершенно бессмысленной. — Сюда идет маг. Очень сильный маг. Так что у вас будет возможность выместить свою ненависть к магам на нем.

— У меня нет ненависти к магам, — покачал головой Гангель.

— Неужели?

— Меня преследовали отнюдь не маги.

— Надо же. И кто же эти несчастные?

— Мне мешает король. Если брать шире — власть.

— Потому что она мешает вам грабить и убивать?

Гангель подарил ему снисходительный взгляд:

— Просто потому, что она есть. Все, что я хотел, это жить так, как считал нужным.

— И при этом грабить и убивать?

— Что вы заладили, Геллер? Можно подумать, ваши налоги не грабеж, а казни не убийства.

— Ну-ну, в таком случае вам следовало родиться лет эдак на пятьсот раньше.

Гангель улыбнулся:

— Еще не все потеряно. Если этот ваш маг, как его, Берсон, разнесет тут все, доберется до короля, кто знает, что начнется в стране. Возможно, у меня еще будет шанс создать свое королевство.

— Это вряд ли. Ваша семья в заложниках, забыли? У вас только один способ увидеть их — уничтожить Берсона.

— А если это окажется не в моих силах? Если он уничтожит эту Башню? Вместе со всеми нами?

— Мне очень жаль, Гангель. В этом случае ваша семья умрет. Ваша семья будет жить, только если мы убьем его.

— Вы откровенны. Но если ваши маги, стрелки и рыцари не смогут его остановить, какой шанс у меня одного?

— Вам, Гангель, оставили жизнь только ради Берсона. Так решил Куратор. Он считает, что вы умеете убивать магов. Хотя лично я прикончил бы вас еще в ратуше.

— Мы в одной лодке, сударь.

— Знаю. Хотя не уверен, что вы умеете плыть в одной лодке с кем-то.

Взгляд Каспара обшарил Гангеля с головы до пят, и тот передернул плечами.

— Прекратите свои фокусы, Геллер.

Каспар отвернулся.

— Гангель, надеюсь, вы понимаете, — тихо сказал он.