– Твои обещания – пустой звук, – возразила она. – Они столь же легковесны, как и то заверение, что ты дал императору, перед тем как убить его.

Януэлю было нечего на это возразить, оставалось лишь устремить взгляд в потолок.

– Страх делает тебя жестокой, – заметил Альсиенд. – Ты отказалась от своего царства, тем более можешь отказаться от его законов и обычаев. Уверяю тебя, твоя душа не будет запятнана. И потом, этот огонь отличается от других… Прошу тебя. Это твой единственный шанс!

Шенда глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она что-то тихо пробормотала по-драконийски. Посол лишь покачал головой.

– Не будем терять время, Януэль, – сказала она, набрасывая плащ на плечи. – Зови твоего Феникса.

ГЛАВА 14

Януэль улыбнулся, чтобы подбодрить свою спутницу, и сел на выложенный плитами пол, стараясь унять дрожь в руках и во всем теле. Его сердце колотилось. Он положил рядом с собой еду, которую взял на кухне, и поправил воротник рясы. Поджав ноги и уперев локти в колени, он обхватил голову руками. Ладони, обрамлявшие лицо, напоминали кубок. Эти простые движения успокаивали беспорядочное движение его мыслей. На какое-то время он закрыл глаза и отрешился от реальности. Пока веки были сомкнуты, он прислушивался к биению своего сердца, которому эхом вторил Феникс. Во время последнего Воспламенения Фарель рассказал ему об этом единственном звуке, выдававшем присутствие Хранителя. Было легко ошибиться, перепутав свое сердцебиение с тем, как глухо бьется сердце существа, пойманного в ловушку, о стены своей темницы. Освободить разъяренного Феникса значило обречь ученика на смерть. С другой стороны, если Хранитель успокоился и согласился со своим новым обиталищем, то опасность была устранена. Януэль лучше, чем кто-либо, чувствовал эти тончайшие музыкальные вариации жизни.

В данный момент он был уверен, что Феникс уснул или по крайней мере перестал сопротивляться хозяину. Это подтверждалось тем, что жар спал. Птица подчинялась органическим законам, которые диктовало тело Януэля. Лига веками размышляла над загадкой этого странного слияния, которое происходило при Великом Объятии. Хранитель не покорялся человеческому телу, а вливался в него, как в форму. Сейчас Януэль сознавал, как тесно было Фениксу в его теле. Стараясь не поранить Януэля, Феникс едва не задыхался в новой для него оболочке.

Наконец Януэль решил приоткрыть свое сердце и почувствовал огромную радость. Он сразу ощутил прилив сил, когда Феникс достиг его мозга. Их мысли сливались без страха, мягко, как в объятии. От пальцев ног и до кончиков волос юноша ощущал себя деревом, с корнями, налитыми растительной силой и соками, стволом и кроной из распускающихся языков пламени Хранителя.

Посланник в испуге отступил к двери, когда в густых волосах ученика заплясали маленькие огненные язычки. В этой ситуации превосходная эрудиция уже ничем не могла ему помочь. Шенда тоже приготовилась защищаться, скрестив перед собой два острых меча-Единорога.

От Феникса его хозяину передавалась способность тонко и остро чувствовать, и Януэль застонал, ощутив опутавшие крепость сети Резонанса. Благодаря Хранителю он знал о присутствии крылатых созданий. Направленные Грифонами световые лучи, как солнечные зайчики, проникали из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Грифоны выткали огромное невидимое покрывало, которое целиком накрыло крепость. Как пауки, они выжидали малейшего движения, которое обнаружило бы присутствие беглеца.

Появление Феникса не могло ускользнуть от их бдительного внимания. Януэль вскочил, пошатываясь, как пьяный. Теперь пламя охватило его шею и руки. Будто неумелый танцор, он неловко шагнул к драконийцам, которые отступили еще дальше к двери.