Родственник Лонгчемпа Роджер де Лейси поссорился с комендантом Ноттингема и, обвинив беднягу в измене королю, повесил его. А потом сделал то же самое с комендантом Тикхилла.

Это была неслыханная дерзость.

— Великий канцлер Вильям де Лонгчемп, дорогой мой сородич, я отомстил за тебя! — торжественно произнес Роджер, подъезжая вместе с друзьями к виселице, на которой болтался комендант Тикхилла.

Слуга покойного отгонял от трупа воронов.

— Эй! — крикнул Роджер. — Что ты делаешь?

Слуга ответил, что хочет похоронить хозяина по-человечески.

— Но он изменник! — завопил Роджер. — А изменников не полагается хоронить по-человечески. Те же, кто их защищает, тоже обвиняются в государственной измене.

И он приказал схватить слугу и повесить рядом с хозяином.

Безрассудная жестокость Роджера возмутила многих, и Джон не преминул этим воспользоваться. Спешно собрав войско, он пошел войной на Роджера де Лейси и разорил его земли.

После этого принц готов был накинуться и на канцлера, но друзья опять посоветовали выждать еще немного.

— Пусть Лонгчемп еще разок сядет в лужу, — говорили они. — А мы тем временем должным образом настроим народ, чтобы он поддержал вас в вашей борьбе, милорд.

И действительно, отношение англичан к канцлеру ухудшалось с каждым днем. Джону оставалось лишь дождаться, пока народный гнев выплеснется наружу и сметет Лонгчемпа.

Все было разыграно как по нотам.

Джеффри, единокровный брат Джона, которому король запретил появляться в Англии в течение трех лет, неожиданно решил вернуться, заявив, что делает это с дозволения Ричарда.

А Лонгчемп попытался поставить ему препоны.

Сентябрьским утром корабль, на котором плыл Джеффри, причалил в Дувре. Джеффри был сыном Генриха II и некой Хайкены, особы легкого поведения, чьи прелести некогда пленили короля. Правда, ненадолго, но за это время она успела родить Генриху сына и убедила его позаботиться о малютке. Генрих вообще был чадолюбив и не бросал своих незаконнорожденных детей на произвол судьбы. Напротив, он часто говорил, что они преданы ему гораздо больше, чем законные сыновья. И был прав.

Король принес крохотного Джеффри во дворец и велел воспитывать его вместе с принцами и принцессами. Чем вызвал страшное негодование королевы Альенор. Собственно, с этого момента в королевской семье и начались раздоры.

Генрих хорошо относился к Джеффри, а тот просто боготворил отца, и когда законные сыновья восстали против короля, Джеффри был единственным, кто не покинул его и оставался с ним до последнего вздоха. Перед смертью король завещал сделать Джеффри архиепископом Йоркским, и Ричард выполнил последнюю волю отца.

Джеффри был не только набожен, но и храбр, и при жизни отца ему не раз доводилось командовать войском. Такого сына Генрих охотно назначил бы своим наследником, но о том, чтобы передать престол бастарду, разумеется, не могло быть и речи. Но что мог, король всегда для него делал.

Ричард подозревал, что Джеффри все-таки имеет виды на престол, и потому на три года запретил ему появляться в Англии.

Однако перед отплытием короля в Палестину Джеффри пожертвовал на крестовый поход внушительную сумму, а в обмен попросил разрешения вернуться на родину. Ричард постоянно нуждался в деньгах и ради этого был готов на многое. Тем более что ему показалось разумным укрепить свою власть с помощью решительного архиепископа Йоркского — к Лонгчемпу народ и тогда уже относился недоброжелательно.

И Джеффри отправился в Англию.

Но Лонгчемп не знал, что Джеффри купил себе дозволение вернуться, и послал ему запретительное письмо.

Джеффри его проигнорировал, а когда встретившие его в Дувре люди канцлера сообщили, что им велено препроводить его в замок, заявил, что сперва должен подкрепиться на постоялом дворе.