– Добро пожаловать! – Иван пропустил меня вперед.

От меня не укрылся печальный взгляд, которым он обвел помещение прежде, чем отойти. Заметила также, с какой осторожностью мужчина подобрал сухой кленовый лист, лежавший на полу у самого порога, и с какой нежностью посмотрел на него, поворачивая на свету, зажав между указательным и средним пальцами.

Я отвернулась и сделала шаг внутрь.

Большое помещение. Светлое. Нежилое. Стены обшарпанные, без отделки. Массивные балки выходили из пола и упирались прямо в крышу, устроенную покато.

Я огляделась.

Мелкий песок под ногами, сухая пыль, стоящая в воздухе. Куча хлама, наваленного в углу. Швабра, рядом железный совок. Поодаль тяжелый бежевый матрас, наваленный на стену.

Запах?

Камень, дерево, некоторая затхлость с привкусом необжитости и пустоты. Еще, кажется, ржавчина. Но это скорее от кучи старых вещей в углу. Коробки, ящички, емкости. Даже несколько секций камеры хранения с позабытыми в них ключами.

Выдохнула.

И чердак вдруг отозвался протяжным вздохом. Я улыбнулась.

Живой.

Хотя это было просто эхом. Но, услышав, как он вторит, твердо ощутила, что нашла свое. Очень важно найти в этом мире что то свое. Пропитаться им, буквально срастись и не отпускать. Именно в таком союзе и рождается настоящая гармония.

Я окинула взглядом просторную комнату, насквозь пропитанную солнечным светом. И вдруг захотелось сделать мягкий аккуратный шаг, встать на носочек, согнуть другую ногу в колене и отвести назад, плавно поднять на нужную высоту. А руки уже сами, словно крылом пронзая воздух, замрут в «округленном» положении – «arrondie». Поэзия движения, танец души, искусство, в котором материалом служит тело.

Балет…

Мечта, которой не суждено было сбыться. Любимое дело, которого меня несправедливо лишили, заперев в отчем доме, ставшем клеткой для птицы, рожденной летать. Все это было сейчас так далеко от меня. Как и сам танец. Точно острое, но почти забытое воспоминание, задвинутое на самую дальнюю полочку сознания.

Признаюсь.

Я за эти полтора года ни разу не танцевала. Даже тайком. И впервые мои ноги ощущали былую силу только сейчас. Впервые они захотели вспомнить то, что было записано в их мышечной памяти.

Проснулись…

Я улыбнулась и торопливо подошла к большому прямоугольнику, через который сочился – нет, буквально врывался свет на чердак, и задержала дыхание от открывшейся красоты.

Небо.

И без того безбрежное, здесь оно казалось воистину безграничным. Плыло, светлое и теплое, и своим дыханием просачивалось даже сквозь стекло широкого окна.

Это окно… Я с первой секунды восприняла его как отверстие в жизнь размером с бездну. Прижимаешься к нему, заглядываешь, а там… целая вселенная. Ты любопытная, шустрая, а перед тобой целая замочная скважина в Мир.

Там снаружи пыль, мерное рычание и звонкий гул больших железных машин, десятки крыш и трубы заводов, величественные высотки и прячущиеся между ними неказистые советские пятиэтажки. Роскошь и нищета, безупречность и грязь, яркие огни и тусклые отсветы. А мне тепло. Просто тепло. Уютно внутри. Можно подтащить матрас ближе к окну, сесть, прикоснуться пальцами к стеклу и ощутить себя в безопасности. Почувствовать в этой пустоте себя человеком.

Свободным, сильным, живым.

Я больше не сухой лист на асфальте, который таскает по дороге ветер, куда ему вздумается. Не мелкая серая пыль, ложащаяся на плечи хмурых прохожих осенью, которую никто не видит, потому что и без этого на улице мерзко и промозгло. Не бездомная собачонка, что скулит и подволакивает лапы от летящего вслед камня.

Я – это Я.

И Я есть. Существую. Живу.

И ничего больше не боюсь. Ведь все теперь будет по новому.

Да. Боль все еще напоминала о себе.