Ему оставалось только повернуться и пойти к тому месту, где они спали прошлой ночью. Неуверенными движениями он натянул бриджи, потом пошел к укрытию за ножом. Не глядя в ее сторону, он побежал к прибою.

– Поймаю что-нибудь на завтрак, – крикнул он и нырнул в волны, надеясь, что она оденется к тому времени, когда он вернется.

Неделей позже, а если точнее, потому что Энни не забывала делать зарубки на пальме, то к седьмому августа у них выработался какой-то распорядок. По молчаливому уговору Джеми ловил рыбу и чистил ее, Энни разжигала костер, топливо для которого они собирали вместе, и ходила за водой. Кокосовых орехов было сколько угодно, а готовил тот, кто случайно оказывался ближе к костру.

Энни жаловалась, что Джеми жарил рыбу на слишком большом огне, отчего она снаружи обгорала, а внутри не везде пропекалась.

– Чтобы правильно приготовить рыбу, требуется терпение, и надо все время поворачивать вертел, – сказала она однажды вечером. Но ее довод утратил свою весомость, когда он отложил рыбу на пальмовый лист, используемый вместо тарелки.

– Верно, это чистая правда, – сказал он, медленно приближаясь к ней. – Но как я могу возиться с дохлой рыбой, когда больше всего мне хочется проглотить тебя?

Рыба, обед и способы приготовления – все было забыто, пока он доказывал ей, что говорил чистейшую правду.

Энни больше не приставала к Маккейду по поводу укрытия. Тем более что он как будто был прав. Им требовалось совсем немного крыши, только чтобы прикрывать их сплетенные тела… а часто и этого не было нужно. Многие ночи они, удовлетворенные и счастливые, засыпали под звездами. Энни клала голову на плечо Джеми, и его голос отдавался в ее ушах, когда он перечислял различные созвездия.

Так они спали и прошлой ночью. Энни проснулась на постели из сухих водорослей, сладко потягиваясь. Было поздно, судя по положению солнца, около десяти, но Энни больше не корила себя за привычку поваляться в постели. Как сказал Джеми, дня хватит на все, что надо сделать.

Приподнявшись на локте, она прищурилась, высматривая Джеми в усыпанной бриллиантовыми отблесками воде. Он привык рано вставать и по утрам плавал с Люси и иногда ловил рыбу.

Энни решила, что в дельфине он нашел себе домашнюю зверюшку, которую всегда хотел иметь. Сама она никогда не чувствовала интереса к Люси, хотя ее родители никогда не держали собак и даже кошек. Поэтому она решила сегодня проплыть до конца утесов.

Энни встала и лениво подняла руки над головой. Потом быстрым движением сбросила с себя рубашку капитана и обнаженная побежала к полосе прибоя. Теплая вода защекотала ей ступни, потом икры. Она с плеском шла дальше и нырнула, когда вода поднялась до пояса.

Джеми учил ее плавать с тем терпением, которого ему не хватало при жарении рыбы. Не спеша, любовно он показывал ей, как задерживать дыхание и выпускать воздух через нос. Как открывать глаза, чтобы увидеть подводные красоты, как грести руками и делать плавные движения ногами, продвигаясь по воде.

Как почти во всем, что она делала, Энни оказалась старательной ученицей. Она научилась нырять и плавать под водой, задерживая дыхание, потом со смехом выскакивала на поверхность и хватала воздух. Но она не заплывала дальше безопасной линии прибоя.

Джеми не пытался ее заставить, но она знала, что ему хочется, чтобы она плавала с ним дальше. Он возвращался со своих ежедневных прогулок и рассказывал о чудесных ярких рыбах или так описывал выходки Люси, что Энни всегда чувствовала, где правда, а где вымысел.

К коралловым утесам Энни влекла не жажда приключений, а сам Джеми. Всего две недели назад такое показалось бы невероятным, но сейчас Энни хотелось сделать ему приятное.