Энни не знала, как долго она спала. Ее разбудил звук размеренных ударов. Она села и осмотрелась.

– Чем ты занимаешься?

Джеми остановился на полувзмахе, держа камень, которым он отбивал доски от лодки.

– Делаю нам настоящее укрытие, – сказал он, возвращаясь к своему занятию.

– Настоящее? – Энни встала, поморщившись, когда ступила на порезанную ногу. – Но у нас есть настоящее укрытие. – Она махнула через плечо в сторону поддерживаемой веслами крыши из листьев. Может, раньше оно ей и не нравилось, но оно отлично служило им две недели. Тем более странным казалось его внезапное решение построить что-то более крепкое.

Он бросил свое занятие, вытер пот со лба тыльной стороной ладони, потом с кривой улыбкой посмотрел на Энни.

– Ты была права. Это не Бог весть какое укрытие. Разве она говорила это? Конечно говорила. Но это было перед тем, как… Она не знала точно, перед чем. Но только теперь ей все стало понятнее. Она оглянулась на уютную наклонную крышу и матрас под ней, потом снова повернулась к Джеми:

– Мне оно кажется вполне приличным.

Он покачал головой, и Энни заметила, что он подвязал волосы обрывком нитки от ее шапочки. Она заметила и еще кое-что.

– Ты побрился. – Она протянула руку и дотронулась до его щеки. Кожа на ней была светлее, чем в других местах. И она увидела пару порезов. – А как?

Он снова пожал плечами, густо покраснев.

– Борода начинала спутываться, – пробормотал он, потом наклонился, чтобы продолжить работу.

– Но я все же не понимаю как. – Энни широко открыла глаза. – Ножом? Ты брился ножом?

– Я же говорю, борода начала спутываться. Что, нам больше не о чем поговорить?

– Да. – Энни уселась на песок, прижав колени к груди и натянув на них рубашку. – Может, ты мне скажешь, для чего делаешь все это?

– Что «все»? – Он отодрал доску и аккуратно уложил ее рядом с другими.

Энни скрестила руки в ожидании, пока он закончит. Когда он поднял голову, она вопросительно взглянула на него.

– Сегодня мне пришло в голову, – сказал он, осторожно подбирая слова, – как мы уязвимы… ты уязвима. – Со смущенным видом он уселся перед ней на корточки. – Я не слишком много могу сделать… – Он пожал плечами. – Но я подумал, что за стенками ты будешь чувствовать себя в большей безопасности.

– Это все из-за того, что произошло сегодня? – Энни прикусила губу. – В этом все дело, верно? – Не дожидаясь ответа, она торопливо продолжала: – Это я виновата, это из-за моей собственной глупости акула на меня напала.

– Я хочу тебя защитить.

Она пригнула голову, прижавшись к его лбу своим, сгорая от любви к нему.

– Мне ни к чему какой-то особенный дом!

«Все, что мне нужно, – подумала она, – это твои крепкие руки». Но следующие его слова заставили ее усесться на место.

– Есть еще одно соображение, которое до сегодняшнего дня не приходило мне в голову, хотя, видит Бог, должно было прийти.

– Какое же? – Энни не могла себе представить, чтобы он к чему-то мог отнестись серьезно.

– Может быть ребенок, – просто сказал он, и Энни опустила ресницы, чтобы скрыться от его взгляда. – Может, ты… – Джеми помедлил. – Может, ты уже беременна?

– Нет. – Она быстро взглянула на него, потом снова опустила глаза. – Во всяком случае я об этом не знаю.