— Не худший вариант. Ну что же, веди нас, император!

Олен смутился и покраснел.

За день миновали с полдюжины деревенек, небольшой городок и стоящий на остром мысу замок. Его серые стены отражались в воде, флаги с гербом при полном безветрии напоминали обвисшие тряпки. Когда солнце укатилось к горизонту, а жара немного спала, начали искать место для ночлега. В сумерках доехали до впадающего в реку ручейка, узкого и прозрачного.

— Тут и встанем, — сказала Саттия, оглядев поросшие густой травой берега, редкий березняк чуть выше по течению ручья. — Отправляйтесь за дровами, а я пока расседлаю коней…

— Мяу, — подал голос Рыжий. Мягким шагом ускользнул в густой кустарник, растущий вдоль берега Дейна.

Молодые люди спешились, Олен вынул из седельной сумки топор, и они зашагали к белеющим в полутьме стволам. Окунулись в облако горького запаха березовой листвы, в царящую под кронами полутьму.

— Вон та сухая, — ткнул пальцем ученик мага.

— Ты уверен?

— Конечно, около этого дерева нет сияния жизни.

— Вот скажи, Бенеш, если ты такой умный, — Олен поплевал на ладони и поудобнее взялся за топор, — чего Саттия так холодно меня встретила? Тогда, в Безарионе, чуть на шею не вешалась, а теперь волком глядит и шарахается…

Он ударил несколько раз. В стороны полетели куски коры, древесина, посыпались обломки сухих веток.

— Это… да, — ученик мага сплел пальцы и хрустнул суставами. — Мне кажется, что тогда она думала — ты погибнешь. Поэтому и не скрывала чувств. А теперь просто не знает, как себя с тобой вести… После Воссоединения ты стал другим…

— Это каким? — на дереве образовалась увеличивающаяся выемка, ствол заскрипел.

— Ну, другим… — способности четко излагать мысли Бенешу явно не хватало. — Более уверенным… каким-то… А попробуй с ней поговорить начистоту. Объясни, что ты к ней неравнодушен…

— Боюсь, — Олен ударил еще раз, сухая береза заскрипела, начала медленно падать. — Даже сам не знаю чего…

— А, ну тогда… это, да. Потащили, что ли?

— Я сам, а ты пока мелких веток набери. Для розжига пригодятся.

Когда вернулись к ручью, выяснилось, что Саттия не только управилась с конями, но и принесла воды.

— Сейчас сварю суп, — сказала она. — Мллиран тут всякой всячины насовал, как раз для похлебки. Надеюсь, дождетесь и не умрете с голода?

— И я надеюсь, — вздохнул Олен.

Супа ждали до темноты. Девушка суетилась у котелка, сыпала в него какие-то специи, снимала пробу. Бенеш и Рендалл глядели на нее, жадно вдыхали мясной запах и глотали слюни.

С ужином покончили в одно мгновение, вымыли котел и устроились спать.

Олена всю ночь мучили кошмары — багровые отсветы пожаров на стенах городов, крики убиваемых людей, блеск оружия, свист стрел и истошные вопли атакующих орков. Проснулся с тяжелой, как таристерский шлем, головой, некоторое время приходил в себя, отгонял желание выхватить меч и броситься в бой.

— Ты чего какой мрачный? — осведомилась Саттия, когда от пирожков с ягодами, извлеченных из мешка Мллирана, остались только крошки.

— Приснилось что-то… — ответил он, укладывая на спину Кусаке потник.

Солнце начало жарить, едва поднялось над деревьями. Висящий над Дейном туман рассеялся, роса высохла, мир превратился во внутренности огромной печи. Налетели зло жужжащие слепни, закружились вокруг лошадей и людей, норовя усесться, вонзить жало в кожу…

Примерно через час Олен слегка отошел от ночных кошмаров.