Галина Герасимова. Сердце Сокола
ГЛАВА 1
— Вдохни глубоко! Ещё сильнее! Я послушно выполнила требование мачехи, чувствуя, как узорчатый поясок сдавливает талию покрепче капкана. Даже затрещал от напряжения. Оставалось надеяться, что это не рёбра ломаются. — Варя, она должна быть как тростинка, как песочные часики! А у нас что? Я вздохнула, глядя в зеркало. Отражающаяся в нём пухленькая русоволосая девушка с нарумяненными щёчками на желаемую мачехой фею походила мало. Глазки узкие, нос курносый, второй подбородок игриво проглядывает. Что поделать, покушать я любила, а пирожки, копчёности и прочие яства оставляли свой след на фигуре. Отцу нравилось, он меня вместо Лады ласково называл Оладушкой, а вот мачеха ругалась. Ещё бы ей не злиться, когда старшую падчерицу никто замуж не хочет брать, с такими-то формами! К её дочери — моей младшей сестренке Алёнушке — уже с прошлой зимы стали свататься, а моё девичество затянулось. — Слишком она румяная, — покачала головой мачеха и щедро добавила на мое лицо белил. В носу засвербело, и чтобы не расчихаться, я сморщилась и постаралась глубоко не вдыхать. — Нынче в моде аристократическая бледность, а Лада наша, как поросёночек. «Зато есть за что подержаться…» — могла бы возразить я, вспомнив, как хохотала на кухне тётка Фрося. Вот только что значит эта фраза, я не до конца понимала и из-за этого могла снова попасть впросак. Помнится, недавно ляпнула при мачехе присказку «и на старуху бывает проруха», так она чуть в обморок не упала. А когда отошла от удивления, запретила мне ездить со служанками на речку — мол, нечего слушать их болтовню. Я, конечно, расстроилась, но не призналась, что эту фразу не от прислуги услышала, а от отца. — А с волосами что делать? — Вплети в косу синюю ленту, под цвет глаз. А к платью серьги бирюзовые надеть можно, только куда-то они запропастились… Пока Варя и мачеха искали украшения, я скорбно сидела на стуле, дыша через раз. Было бы ради чего так стараться. Подумаешь, смотрины! Таких встреч с полдюжины за последние полгода было, успели приесться. Отец сговаривался с женихами, портрет мой благоразумно не показывая — но стоило кому из них приехать и увидеть меня, как сразу и след простывал. Приданого отец за мной богатого не давал, поиздержался в свое время на приемах и балах, а красотой природа не наградила — так что его надежда найти богатого и не жадного зятя таяла на глазах. «Если только слепого!» — хихикала младшая сестрица. Я на Алёнушку не обижалась. Сама виновата, что так себя запустила. В детстве я худая, как палка, бегала, а стоило в девичество войти, стала полнеть. Не интересно было фигуру блюсти, морить себя голодом и яблоками давиться. Гораздо приятнее бывало устроиться с интересной книжкой на свежем воздухе да с ароматным пирожком вприкуску читать о чудесных приключениях! Ну вот, подумала о еде, и желудок заворчал, сдавленный поясом. Кушать хотелось нещадно. Мачеха, узнав о приезде жениха, неделю меня не кормила, только и давала, что пустого бульона с утра. Хорошо, у меня свои запасы припрятаны были, так я сухари втихаря грызла. Но вчера и они закончились. Пока я мечтала о пирожках, вернулись мачеха с Варей и стали дальше надо мной колдовать. Я смотрела на эту суету с равнодушием, не мешая им, но и не помогая. Что ни делай, всё едино чучелом выгляжу. А если Алёнушку рядом поставить, то вовсе никто не взглянет. Поначалу я переживала, плакала от такой несправедливости, стыдно перестарком быть, замуж хотелось. Потом присмотрелась, как некоторые семейные пары общаются, и успокоилась. А как средненькая сестрица приехала из столицы и рассказала о магии, замуж я расхотела окончательно. Магия давала свободу, шанс заниматься тем, чем нравится, быть по-настоящему полезным людям. |
