— Андрей уехал?

— Да.

— Что он тебе про ту женщину рассказывал, ну, пропавшую?

— Почти ничего. Он собирался тогда в субботу приехать, я его не ждала. Пока врач тобой занимался, меня следователь допросил — коротко — и я ушла к себе.

По лицу ее (строгие «классические» черты статуи) видно было, как она переживает, рассказывая.

— К себе в мансарду и там просто сидела.

— Почему же ты к брату не бросилась?

— Не знаю. Вдруг услышала звонок в дверь, но у меня не было сил… потом спустилась. Следователь разговаривал с Андреем о маленькой блондинке в белом. И попросил меня переодеться.

— Зачем?

— Я была в крови, мое темно-синее платье взяли на экспертизу. Ну, переоделась, снова вышла к ним. А Котов спрашивает: «Почему ваша связь с Любезновым была тайной?» Я как-то плохо соображала и переспросила: «Тайной?» — «Ну, если брат не в курсе…» — «Андрей, ты не приезжал на прошлые выходные…» Андрюша объяснил, что работал на международной выставке. Ну, и я объяснила, что мы с тобой любим друг друга. А Котов говорит: «Вы видели с десяти до одиннадцати вечера в саду Любезнова женщину?» Я вспомнила и крикнула: «Видела! Это она его убила!»

— А дальше?

— Я потеряла сознание. Котов доктора позвал, мне сделали укол, и я спала до семи. Потом поехала в больницу, потом на допрос. Вернулась, взяла из сарая кувалду и пошла, ну, к «Надежде»…

— Ты хотела ее разбить?

— Что ты! Просто примериться, насколько у меня хватит сил. Андрей меня увидел из окна и испугался (он, оказывается, заснуть не мог, под утро снотворное принял и только проснулся). Я попросила у него прощения.

— За что?

— За то, что скрыла.

— Что скрыла-то? Его ж в Змеевке не было.

— Но я могла бы позвонить, написать ему, что замуж выхожу.

— Так у нас до этого дошло?

— До этого.

— А что, он о каждом твоем шаге должен знать?

— О каждом. В общем, говорю: «Тебя же Котов на десять вызвал, езжай скорее и дай показания, а то мне не верят». Мне про статую никто не верит. А ты?

— Верю, верю. Ну и что Андрей?

— Он спросил про тебя, я говорю: «В больнице сказали, что умрет». Он сразу поехал к Котову. Вот и все.

— А почему вы о происшедшем с братом не говорили?

— Так. Он не хочет.

— Странно. И странно то, что он приехал из Москвы и спать улегся, тебя не повидав.

— Конечно, решил, что я сплю. Я ведь живу по режиму. Точнее, жила, — Надя вздохнула со всхлипом, как ребенок. — Ну, дом темный заперт, ведь я в саду была возле статуи.

— Какой статуи?

— Твоей «Надежды». Я была под таким впечатлением, что просто расстаться с ней не могла. Потому, наверное, мне и та показалась… статуей.

— Надя, по идее, она должна была истечь кровью.

Лицо девушки замкнулось, в холодных голубых глазах мелькнуло неясное выражение… тяжелое, чуть не болезненное. «Юношу, горько рыдая, ревнивая дева…» «Вот ваша Надя справилась бы», — сказал следователь. А почему, собственно, я ей должен безоговорочно доверять, коль самому себе не доверяю?.. Я сидел и сочинял версию. Ночное свидание. Я говорю Наде, что все кончено, ко мне возвращается прежняя возлюбленная. И спокойно смотрю, как она спокойно берется за кувалду?.