– Когда мы высадимся на берег, – сказала Туон, – нужно воздать почести Верховной Леди Сюрот. – Держаться избранного курса. – И необходимо разобраться с ее честолюбием. Она совершила с Предвестниками больше, чем мечтала Императрица, да живет она вечно, но столь громадный успех часто порождает сообразные честолюбивые мечты.

Раздраженная сменой темы, Анат выпрямилась, сжала губы. Глаза ее сверкали.

– Уверена, у Сюрот одно желание – исполнять все, что в интересах Императрицы, – коротко сказала она.

Туон кивнула. Сама она вовсе не была столь уверена. Подобная уверенность даже ее могла привести в Башню Воронов. Возможно, ее-то – в первую очередь.

– Мне нужно отыскать способ как можно скорее связаться с Возрожденным Драконом. До Тармон Гай’дон он обязан преклонить колени перед Хрустальным Троном, иначе все погибло. – Именно так, со всей очевидностью, гласили Пророчества о Драконе.

Настроение Анат вмиг изменилось. Улыбаясь, она едва ли не собственническим жестом положила руку на плечо Туон. Пожалуй, это было слишком, но ведь она – Соэ’фейя. Жест мог всего лишь показаться Туон таковым.

– Ты должна быть осторожна, – вкрадчиво, тихим голосом промолвила Анат. – Он не должен узнать, насколько ты для него опасна. А потом ему будет слишком поздно бежать.

У нее нашлись и другие советы, но слова Анат пролетали мимо Туон. Она слушала и слышала, однако в них не было ничего такого, чего бы она не слышала уже сотни раз. Впереди Туон различала вход в огромную гавань. Эбу Дар, откуда развернется Коринне, как оно уже началось из Танчико. При этой мысли девушку охватили радостное возбуждение и трепет предвкушения исполнения заветной мечты. За своей вуалью она была просто Верховной Леди Туон, рангом не выше, чем многие прочие из Высокородных, но в душе она всегда оставалась Туон Атаэм Кор Пейндраг, Дочерью Девяти Лун, и она явилась сюда, дабы по праву вернуть то, что было украдено у ее прародителя.

ЗАЧЕМ НУЖЕН ЛИТЕЙЩИК

– Послушай, Алудра, – сказал Мэт, расплываясь в своей самой обворожительной улыбке, – к этому времени ты уже и сама должна знать, что во второй раз Шончан не захотят смотреть на фейерверки. Как я слыхал, эти дамани устраивают что-то под названием Небесные Огни, рядом с которыми твои лучшие фейерверки все равно что искорки в печной трубе. Ты только не обижайся.

– Лично я этих так называемых Небесных Огней не видывала, – пренебрежительно ответила Алудра с сильным тарабонским акцентом.

Она склонилась над стоявшей на верстаке деревянной ступкой размером с добрый бочонок, и, несмотря на то, что ее длинные, до пояса волосы были прихвачены на затылке широкой синей лентой, выбившиеся темные пряди упали на лицо. Длинный белый передник с темными пятнами ничуть не скрывал, как тесно ее темно-зеленое платье облегает бедра, однако Мэта больше интересовало то, что она делает. Не то, что она делает в данный момент, а ее занятие вообще. Деревянным пестом длиной чуть не в полруки она измельчала крупнозернистый черный порошок. Порошок чем-то походил на смесь, которую Мэту как-то довелось увидеть во вскрытом им фейерверке.

– В любом случае, – продолжала Алудра, не замечая его пристального взгляда, – я не стану раскрывать секретов Гильдии.