— Выходит, что Джамезия — узурпатор? — уточнил Андрей.

— Не все так однозначно, — вмешался Била–Аднин, — Это сейчас Захра такая набожная. А за два месяца своего правления она скормила акулам несколько сотен человек, заподозренных в измене. А еще обложила рыбаков и разводчиков хизанов тяжкими налогами по совету эльфов–оккупантов. Деревня Факид в Северной Четверти была полностью предана огню вместе со всеми жителями только за то, что местная жрица плохо отзывалась о Захре. А наш прошлый командир Куаяд был кастрирован и четвертован по ее приказу, хотя верно служил ей. В столице Захру прозвали Акульей Королевой за ее любовь скармливать людей и эльфов акулам. Еще ее за глаза называли Майнуном Третьим, в честь безумного Короля Майнуна Второго. Так что Захра не оставила Бессмертным выбора, нам пришлось вмешаться, чтобы спасти страну. А Джамезия правит мудро.

— А еще у Джамезии вкусный вареник, да? — не сдержался Голдсмит, — Ладно, не обижайся, Бессмертный. Пошли. У нас мало времени. Помни, что тебе нужно убить трех стражников, не используя своего меча. А четвертого оставь нам живым.

Бессмертный стал подниматься вверх по лестнице первым, Андрей пошел за ним, а призрак Голдсмита полетел следом. Лестница оказалась прямой и очень длинной, они шли по ней минут пять, у Андрея даже заныли ноги, несмотря на прокачанный навык ходьбы.

Лестница окончилась небольшой площадкой, в стене здесь была металлическая дверь. Била–Аднин коснулся ее рукой и произнес:

— «Голдсмит — кусок дерьма».

Дверь тут же засияла магией и распахнулась, а Андрей подумал, что местные пароли не отличаются разнообразием. Била–Аднин вошел первым, Андрей вслед за ним.

Они оказались в коротком коридоре из бурого камня, освещенном волшебными огоньками под потолком. В стенах здесь было пять одинаковых металлических дверей, три напротив двух, а в конце коридора располагалась лестница наверх. Система подписала новую локацию:

Королевские темницы: Сектор политических заключенных

شاه مات III

Две железные двери справа от вошедших в коридор налетчиков, видимо, были караульными помещениями, потому что из одной из них тут же высунул голову стражник в сером тюрбане. Но голова оставалась на шее у стражника недолго, Била–Аднин подошел к тюремщику, вежливо поздоровался, а потом оторвал ему голову голыми руками.

Коридор оросился фонтаном крови, тело тюремщика упало на пол, а из другой караулки выбежали сразу трое стражников с саблями наголо. Била–Аднин бросил в одного из них оторванную голову, а другого сжег в пепел руной. Потом Била–Аднин убил тюремщика, машинально поймавшего голову, одним ударом кулака. Последнего оставшегося в живых стражника, молодую черноволосую девушку в сером тюрбане, Била–Аднин по–джентльменски не стал убивать, а оглушил руной паралича.

Весь процесс зачистки помещения занял не больше десяти секунд, и Била–Аднин так и не извлек из ножен свой черный меч. Андрей с ужасом подумал, что бы было с ним самим, если бы он влез в обиталище Бессмертного, не дождавшись Голдсмита. А еще он осознал, что в честном рукопашном бою весь их отряд, посланный Голдсмитом в данж, не смог бы победить даже одного Бессмертного.

— Все, — доложил Била–Аднин, очищая руной свою одежду и броню от крови, — Ты обещал, Голдсмит.

— Я держу свои обещания, — с самым благородным видом заверил Бессмертного Голдсмит, — Когда спадет паралич с тюремщицы?

— Через четыре гномьих вздоха. Это слабая руна.

— Ладно, вали вниз. И помни, что ты должен говорить, когда тебя начнут расспрашивать. А мы через полчаса уйдем, как только заберем друзей, — распорядился Голдсмит, — Но перед тем, как ты свалишь, давай скрепим наш договор рукопожатием.