Но сейчас болтать с девицами было почему-то приятно. Я их расспрашивал о том о сем: где они учатся — в университете или в колледже, сколько еще пробудут тут и все такое.

— Эх, вот бы нам пожить в этом доме, — вздохнула одна из них. Остальные затарахтели, соглашаясь с ней, а потом вся компания пошла своей дорогой. Куда они теперь? Наверное, на лодке кататься. Пес побежал было следом, влекомый интересным запахом, но тут же вернулся. Над террасой витал неуловимый аромат женских волос.

Я спросил у парня:

— Вы, наверное, не любите женщин? Он, отхлебнув молока, ответил:

— Нет, отчего же.

— Вот и отлично. Хотите, съездим вечером в город?

— А на рыбалку?

— Рыбалка не убежит.

— Хорошо бы опять палии поесть.

— Второй раз так не повезет, — улыбнулся я. — Это была фантастическая удача.

— Если будем рыбачить всерьез, поймаем.

— Да мы же тех рыб не поймали, они сами за крючки зацепились.

— Нет, поймали, — очень серьезно возразил парень. — По-моему, так поймали.

Я поехал в город один — за покупками. Звал парня с собой, но он отказался. Пес тоже остался. Парень хотел еще позагорать на террасе, а собака не ушла от него, лежала рядом, в тени.

Город ничуть не изменился со вчерашнего дня — такой же поток машин на прямом проспекте, ведущем к вокзалу, столько же праздношатающейся публики на тротуарах. Торговля в сувенирных магазинах шла так же бойко. Два встречных воздушных потока — один с моря, другой с гор — сталкивались над городом и, смешиваясь, обволакивали улицы влажной духотой. Солнце палило изо всех сил, стены домов и мостовые накалились до предела. После полудня асфальт, наверное, совсем размягчится.

Обычный день конца лета, все то же яркое солнце. Постой-ка, обычный, да не совсем. Кое-что все-таки со вчерашнего дня изменилось. На тротуарах возились какие-то люди в спецовках с пилами и садовыми ножницами, подстригая кроны деревьев. Обрезанные ветки подбирали и складывали в кузова грузовиков — все спешили, суетились. Казалось бы, ничего особенного, обычная работа по благоустройству улиц. Да только деревья, как правило, подстригают в конце осени или в начале зимы. Или в этом городе свои традиции? Но листья и ветви еще продолжают расти — видно, придется в этом году обрезать их еще раз.

Тополя подстрижены не так, как всегда — по самый ствол, им просто придали более аккуратный вид, подровняв торчавшие в стороны ветви. Кипела работа и у фонарных столбов, с которых сдирали рекламы и объявления. Только подъехав к вокзалу, я сообразил, что вся эта кутерьма с чисткой и уборкой улиц затеяна не для горожан и не для отдыхающих.

— Так, значит, время пришло, — сказал я сам себе вслух.

Скоро парню предстоит выйти на сцену. Если не завтра, так послезавтра. Ну, в крайнем случае через два дня. Тогда все станет окончательно ясно. Моим заданием в тот день будет отвезти парня в город — это понятно. Возможно, сам С. поедет с нами, чтобы руководить операцией на месте.

Особенно старательно была обработана клумба с цветочными часами напротив вокзала. Какие-то тетки в шляпах с широкими полями возились там, сидя на корточках, выдергивали одни цветы, сажали другие, поливали из леек, выпалывали траву.

Я подумал об обещанном вознаграждении. Никакое оно не чрезмерное, а в самый раз. Вопрос только, как я его получу, — С. ничего мне об этом пока не говорил. Сдержит ли он слово? Если сдержит, это будет плата за мое молчание; если нарушит, то одним обманом дело не ограничится. Уж он найдет способ закрыть мне рот раз и навсегда. Я бы на его месте поступил именно так.