|
Мишель вынудила себя сосредоточиться, и разобрать документы, бесконечный поток заказов и счетов, которые свидетельствовали о процветании ранчо. Это, возможно, могло подождать, но она хотела, чтобы все было готово к приезду Джона. Эта мысль вернула улыбку на ее напряженное лицо: завтра он будет дома. Его звонок днем, когда он сообщил что возвращается, помог Мишель, наконец, расслабиться. Еще одна ночь без него, а завтра он снова будет рядом, будет защищать ее от ночной темноты и таящихся в ней страхов. Мишель закончила работу в десять, затем поднялась наверх и переоделась в одну из легких хлопковых ночных рубашек, в которых обычно спала. Ночь была горячей и душной, слишком жаркой, чтобы накрыться даже тонкой простыней, но она устала достаточно, чтобы не обращать внимания на жару. Мишель включила светильник, и улеглась, тихонько застонав от блаженства. Чувствуя, как натруженные мышцы постепенно расслабляются, она почти сразу заснула.
Было почти два часа утра, когда Джон тихо вошел в дом. Он собирался вылететь в восемь, но после разговора с Мишель почувствовал беспокойство, и не смог ждать оставшиеся часы. Он должен был почувствовать ее в своих объятиях, чувствовать ее тонкое, слишком хрупкое тело в своих руках, убедиться, что с ней все в порядке. Беспокойство было еще более невыносимым, потому что он не понимал его причины. Наконец он не выдержал, позвонил в аэропорт и заказал билет на последний ночной рейс, быстро собрал сумку и поцеловал мать в лоб. - Постарайся быть аккуратнее с проклятой чековой книжкой, - проворчал он, смотря верху вниз на изящную, невысокую и все еще очень симпатичную женщину, которая родила его. Черные глаза, которые он унаследовал, внимательно смотрели на него, и один угол темно-красных губ поднялся в той же самой кривой усмешке, которая часто появлялась на его лице. - Ты ничего не рассказал мне, но я услышала даже здесь, - поинтересовалась она. – Это правда, что дочь Лэнгли Кэбота живет сейчас с тобой? Правда, что он потерял все, что ему принадлежало? Джон был слишком поглощен мыслями о возвращении к Мишель, чтобы почувствовать большее, чем искру гнева. - Не все. - Так это правда? Она живет с тобой? - Да. Мать посмотрела на Джона долгим внимательным взглядом. С тех пор как ему исполнилось девятнадцать, у него было много женщин, но ни одна не жила с ним, даже короткое время. Несмотря на расстояние между ними, или возможно, именно из-за этого, она знала своего сына хорошо. Никто не мог обмануть его. Если Мишель Кэбот жила в его доме, это было потому что он хотел этого, а не из-за каких-то женских уловок Мишель. Когда Джон поздно добрался домой и поднялся по ступенькам, его встретила полная тишина. Его сердце стучало в медленном взволнованном ритме ожидания встречи с Мишель. Он не хотел будить ее, но не мог дождаться, когда ляжет в постель рядом с Мишель, чтобы только чувствовать мягкую теплоту ее тела и запах сладости ее кожи. Он устал, Джон спал всего несколько часов. Но утром … Он представил кожу Мишель, розовую ото сна, как она неторопливо потягиваться на постели с кошачьим изяществом. Тогда он уже не сможет устоять перед соблазном. Бесшумно, Джон вошел в спальню, тихо прикрыв дверь. Мишель казалась совсем маленькой в его огромной постели, она не пошевелилась при его приближении. Он поставил сумку и прошел в ванную. Когда он вышел несколько минут спустя, то оставил свет в ванной чтобы видеть, в то время как раздевается. Он снова посмотрел на кровать, и каждый мускул его тела сжался от напряжения. На лбу бисеринками выступил пот. Джон не мог оторвать взгляда от Мишель, даже если бы в этот момент на его дом обрушился торнадо. Она лежала наполовину на животе, покрывало было отброшено к изножью кровати. Её правая нога была вытянута прямо, а левая подтянута к середине матраса. На Мишель была лишь тонкая ночная рубашка, которая сбилась во сне, обнажая упругие ягодицы. Она казалась такой беззащитной. |
