Приподняв его голову и положив к себе на колени, она убедилась, что Арман жив. Из раны все еще лилась кровь, прямо на ее белое платье, но ее это не трогало. Она расстегнула камзол и прижала руку к его сердцу. Услышав толчки, немного успокоилась. Теперь надо заняться раной. Рэв проворно, стараясь не слишком беспокоить Армана, сняла с плеч легкий шелковый шарф. Нежными, но ловкими пальцами плотно перетянула рассеченный лоб. Кровотечение прекратилось. С величайшей осторожностью она сняла с колен его голову и опустила на пол. Подошла к ступеням, взяла подушку, подложила под голову Армана. Сквозь тонкий атласный шарфик уже проступало кровавое пятно. Его лицо поплыло у нее перед глазами, и ее охватило почти непреодолимое желание упасть перед ним на колени, прижаться губами к его губам, повторять его имя и одним только волшебством своей любви вернуть его к жизни.

Рэв резко встряхнулась и сказала себе, что, если она хочет спасти Арману жизнь, нельзя терять время. Скорее врача, пока он не ослабел от потери крови.

А де Фремон? Все, он уже умер. Сердце не бьется, мертвенно-бледная кожа, открытые стеклянные глаза.

Рэв еще никогда в жизни так быстро не бегала. Она неслась, подхватив руками подол платья, чтобы шелковые складки не путались под ногами, и только в дверях шато остановилась перевести дух.

В передней был полумрак, две свечи горели в хрустальном подсвечнике; где-то в глубине дома слышались голоса. В Большом зале вся прислуга стояла на коленях и молилась. Заострившиеся черты лица герцогини отчетливо выделялись на атласной подушке, руки сложены на груди, тело покрыто роскошным пурпурным бархатом. Вокруг — горы цветов. Не те изысканные, дорогие букеты, которые она, наверное, получала в былые дни, а просто цветы из садиков при коттеджах и с полей. Их принесли люди, которые за последнее время прониклись уважением к неукротимой старой даме и стали даже гордиться ее сумасбродством.

Герцогиня умерла, но Рэв должна была подумать о живом.

— Прервитесь! — произнесла она громко и властно.

Молящиеся разом повернулись на голос. Среди них оказались не только домашние — она узнала пекаря, бакалейщика, прачку, сапожника, мясника, адвоката… Первое удивление на лицах сменилось тревожным оцепенением, когда Рэв приблизилась, и все увидели, в каком она состоянии: бледное, напряженное лицо, растрепанные волосы, изодранные о ежевику руки и кровь на платье.

Первой заговорила Антуанетта, быстро вскочив с колен.

— Что случилось, детка? Вы ранены? — тихо, но очень настойчиво спросила она.

— Нет-нет, со мной все в порядке, — поскорей успокоила ее Рэв: слишком часто они с Антуанеттой попадали в опасные ситуации и боялись друг за друга. — Помощь нужна не мне. — Теперь Рэв обращалась ко всем: — Там человек… умирает. Произошла дуэль… объяснять некогда… но его необходимо немедленно принести в шато, а кто-нибудь из вас должен со всех ног бежать к врачу и умолять его поторопиться, чтобы спасти человеку жизнь!

Жители деревни, медленно и тяжело поднимаясь с колен, принялись засыпать Рэв вопросами:

— А что случилось?

— Кто это?

— Чем мы можем помочь?

— Где может быть врач в это время?

— Тихо! — Тревога за Армана привнесла в голос Рэв властность, которая никогда не была ей свойственна.

— Четверо… вы, вы, вы и вы, сейчас же отправляйтесь к павильону у озера. Возьмите с собой створку двери, на которой можно перенести раненого. А вы бегите за врачом, — повернулась она к длинноногому верткому парню. Чуть подумала и продолжила: — Антуанетта, вы с Лили приготовьте спальню, лучшую в доме, а также полотенца, бинты и горячую воду — все это нам пригодится.

— Лучшая комната не проветрена, — быстро сказала Антуанетта.