– Еще бы! – поддержал его Ерш. – Отлично, Лужехмур! Ты из нас самый сообразительный.

И тут вступил голос колдуньи. Она ворковала, словно горлица на высоком вязе в старом саду, на исходе сонного летнего дня.

– Что это за солнце, о котором вы все твердите? Что значит это слово?

– Кое-что значит, – заявил Ерш, – будьте уверены.

– Вы можете мне сказать, на что оно похоже? – спросила колдунья. А струны все издавали свое динь-динь-динь…

– Если угодно вашей милости, – холодно и вежливо ответил принц. – Видите вон ту лампу? Она круглая, желтая, освещает всю комнату, свисая с потолка. То, что мы именуем солнцем, похоже на эту лампу, только гораздо больше и ярче. Оно дает свет всему Надземью и висит в небе.

– На чем же оно висит, мой повелитель? – озадачила их колдунья. – Видите? – добавила она с мягким серебряным смешком, пока они думали над ответом. – Стоит вам попытаться ясно ответить мне, на что похоже это ваше солнце, и вы теряетесь. Вы сравниваете его с лампой. Нет, ваше солнце – это сон, сон, и в нем нет ничего, что не было бы навеяно образом лампы. Лампа – вот подлинная вещь. А солнце – всего лишь выдумка, детская сказка.

– Теперь понимаю, – выдавила Джил тяжелым, безнадежным тоном. – Должно быть, так и есть. – И в это мгновение девочке действительно казалось именно так.

– Солнца нет, – медленно и важно повторила колдунья. Никто ей не ответил. – Солнца нет, – голос ее стал мягче и глубже.

– Вы правы, солнца нет, – помедлив, сдались все четверо. И произнести это было для них огромным облегчением.

– И никогда не было, – настаивала колдунья.

– Да. Никогда не было, – повторил и принц, и квакль, и дети.

Уже несколько минут Джил чувствовала, что ей нужно любой ценой что-то вспомнить. И она вспомнила. Но вымолвить это было невыносимо трудно, будто тяжелые гири повисли у нее на губах. И наконец, собрав всю свою волю, она произнесла:

– Есть Аслан.

– Аслан? – переспросила колдунья, начиная играть быстрее. – Какое очаровательное имя. Что оно значит?

– Это великий лев, который вызвал нас из нашего собственного мира, – сказал Ерш, – и послал в этот на поиски принца Рилиана.

– Но что такое лев? – спросила колдунья.

– Ах, да бросьте же! – возмутился Ерш. – Вы же знаете. Да и как его описать? Вы когда-нибудь видели кота?

– Разумеется, – отвечала колдунья, – я обожаю кошек.

– Ну так вот, лев немножко – совсем немножко – похож на громадного кота с гривой. Только не такой, как у лошадей. Как судейский парик золотистого цвета. И он очень сильный.

Колдунья покачала головой:

– Кажется, ваш «лев», как вы его называете, нечто вроде «солнца». Вам доводилось видеть лампы, так что вы вообразили себе лампу побольше размером и поярче и назвали ее «солнцем». Вы видели котов, вам представился кот покрупнее и покрасивее, и вы назвали его «львом». Что ж, неплохая фантазия, хотя, по чести говоря, она больше подходит тем, кто помоложе. Посмотрите: вы же ничего не можете выдумать такого, что не походило бы на вещи из настоящего мира, моего мира, единственно существующего. Но даже вы, дети, для такой игры великоваты. Вам же, повелитель мой принц, должно быть и вовсе стыдно. Одумайтесь, бросьте эти детские забавы. Для всех вас у меня найдется дело в настоящем мире. Нет никакой Нарнии, никакого Аслана. А теперь – всем спать. Завтра мы начнем новую, интересную жизнь.