С такими прекрасными работниками Эстер уже не беспокоилась за качество изделий, и поэтому сама занималась в основном подготовкой эскизов, хотя свой верстак никому не отдавала и частенько точила изящные безделушки.

Буквально в течение нескольких лет после выставки мастерская прочно стала на ноги. Дела шли с каждым годом все лучше и лучше. В семье рос достаток. Линни тоже стал получать не меньше, чем братья. Энн-Олимпия зарабатывала наравне с Джонатаном. Эстер вообще не понимала, почему женщина должна получать меньше мужчины, если они одинаково работают.

Эстер не стремилась разбогатеть. Конечно, совсем неплохо, когда дом — полная чаша. Она находила это приятным, но и только. В ее жизни не было ничего важнее дела. Уж кто-то, а Эстер могла отличить истинные ценности жизни от блестящей мишуры, чем, по ее мнению, и было богатство. Однако положение обязывало, и у Эстер, как и у ее сыновей, появился свой экипаж. Она завела чистокровных лошадей. В доме тоже многое изменилось. Во-первых, появилась новая мебель из престижного тогда магазина господина Чиппендейла, на окнах теперь висели шелковые занавески, и вообще во всем доме чувствовалась добротность и достаток. По совету Ричарда, который разбирался в драгоценных камнях как никто другой, Эстер купила себе кое-какие ювелирные украшения, неброские, но изумительно красивые, и надевала их в особо торжественных случаях.

По субботам, когда ей хотелось порадовать Джеймса, Эстер прикалывала к своему зеленому бархатному платью чудесную брошь с изумрудом. Они садились за маленький столик у камина и вместе ужинали. Свободное время Эстер все так же посвящала своему садику с лекарственными травами. Как-то у Джеймса начались рези в желудке, и Эстер сама приготовила ему настой из трав. Джеймса растрогала ее забота. Мэри, бывало, в таких случаях лишь похлопает по плечу, да скажет, что нужно больше бывать на свежем воздухе.

— Питер и Энн-Олимпия словно с цепи посрывались, ссорятся и ссорятся. Прямо не знаю, что и делать, — Эстер беспомощно развела руками. — Джонатан не встревает, только посмеивается втихомолку. Смех-смехом, но это уже переходит всякие границы. Кто же предполагал, что их междоусобица так затянется?

— Тут нет ничего удивительного, если твои предположения относительно их чувств имеют под собой почву.

— Ты знаешь, что интересно, ведь и ее к Питеру словно магнитом притягивает. Я тебе уже говорила об этом. За их враждой стоит нечто большее, какие-то незримые узы связывают их друг с другом. Энн-Олимпия, может, и сама не отдает себе в этом отчета, но она постоянно ищет его внимания, добивается его одобрения, хоть и делает вид, что ей это безразлично. Меня несколько смущает ее отношение к мужу. Она просто закрывает глаза на частые отлучки Джонатана. Такое впечатление, что ей все равно, чем он занимается в Лондоне.

Джеймс тактично промолчал. Всему городу было хорошо известно, что у Джонатана роман с замужней женщиной из высших кругов общества. Поговаривают также, что до нее у Джонатана тоже кто-то был. Что же, молодой человек обаятелен и при деньгах, грех не иметь успеха у женщин. Эстер, словно прочитав его мысли, подалась вперед и бесцеремонно щелкнула Джеймса по руке сложенным веером.

— Ты что-то приумолк. Думаешь, что я не знаю о его любовницах? Как бы не так! У меня тоже есть уши. Так что не стесняйся! Джеймс, мы ведь старые друзья. Если хочешь начистоту, то я вот что скажу. Нам с тобой остается только сожалеть о том, что Энн-Олимпия выбрала не того брата, а Питер поторопился со своей второй женитьбой. Если бы он хоть немного повременил, то все, может быть, сложилось бы иначе.

— Да, я полностью с тобой согласен, но тогда он был еще молодой — ветер в голове.

— Молодежь не очень-то прислушивается к советам старших, к тому же Бэйтмены все упрямые.

— И Энн у тебя такая же?

Эстер никогда не могла себе простить, что в горячке спора проговорилась, намекнула Энн на то, что догадывается о Мэтью Гранде.