Отъехав примерно с милю от торговых рядов Сан-Северино, Эдмунд с тревогой оглянулся. Он убедился, что погоня была организована удивительно быстро. Колонна всадников – он насчитал их около тридцати – уже преодолела полпути от замка до деревни.

– Осторожно, милорд, – крикнул Герт, – ваш конь уже весь в мыле. Может, бросить щиты?

– Разумно, – тяжело дыша, поддержала его Розамунда. Она все еще прямо держалась в седле, но ее слишком большой шлем все время съезжал на одну сторону. – Против такого числа ратников от щитов не будет пользы, – добавила она.

Эдмунд кивком выразил согласие. И, переезжая через старинный мост, они побросали свои щиты в темную воду.

Галопом мчались всадники по древней насыпи, пересекавшей широкое болото, поросшее камышом и осокой, с блестящими оконцами воды. Однако их поджидала страшная опасность. Не успев еще съехать с насыпи, они увидели десяток верховых, поднимавшихся на нее с дальнего конца, примерно в полумиле от них. Причины столь быстрого приближения погони были ясны: блики утреннего света не отражались ни от одной из фигур, так как преследователи не надели доспехов. Они полагались на свое численное превосходство над беглецами.

Устав от шлема, сползавшего ей на глаза, Розамунда немедленно забросила его в чащу, а затем освободилась от подшлемника. Короткие волосы девушки во все стороны разметал ветер.

Тревога охватила Эдмунда, когда он убедился, что его Громоносец с каждым шагом ступает все тяжелее. Он также заметил, что Розамунда начала сползать с седла, в отчаянии цепляясь за его высокую переднюю луку. Устала и кобыла Герта, который скакал довольно далеко позади.

Оценив ситуацию, Эдмунд окинул взором окружающую местность. Впереди он увидел поросшую лесом горную гряду.

– Пришпорьте лошадей! – крикнул он через плечо. – Не жалейте их! И помните, что бы ни случилось, мы должны держаться вместе! Слава Богу, что дорога ведет в тот лес.

Действительно, слава Богу! Какой ужасной была бы их судьба, если бы, попав в плен, они предстали связанными перед внушающим страх господином Сан-Северино.

Внезапно Розамунда, сильно перегнувшись через луку седла, потеряла равновесие и начала неуклюже сползать с него. Однако, стиснув зубы, отчаянным рывком ей все же удалось подхватить провисшие поводья.

Преследователи мчались вслед за ними не более чем в нескольких сотнях шагов. Они скакали налегке, и лишь кожаные камзолы служили им защитой.

Нырнувшая под сень густых деревьев дорога делала резкий поворот и огибала скалу, размеры которой могли бы озадачить даже инженеров античного Рима; затем она сворачивала еще раз, обходя небольшой водопад. Из-за этих поворотов преследователи потеряли беглецов из виду. Тут Эдмунд заметил в зарослях козью тропу, и все трое всадников устремились по ней.

– Помедленнее… – задыхаясь, проговорил Эдмунд. – Старайтесь не оставлять заметных следов, когда мы свернем с дороги.

Молитвенно заклиная, чтобы железные лошадиные подковы не срывали мох с камней, англо-норманн углубился в заросли, достаточно густые, чтобы скрыть беглецов.

– Опусти копье… дурак! – прошипел он Герту. – Слезай с лошади… пригни ей голову. И ты тоже, Розамунда.

Вряд ли их измученные лошади были в состоянии заржать, однако на всякий случай путники прижали им уши и пригнули головы. Эдмунд и Герт еще в юности узнали: лошадь, чтобы заржать, должна поднять голову.

– О Боже, скорее бы осела пыль, – пробормотал Герт.

Топот лошадей преследователей звучал все громче и громче. Эдмунд, закусив губу, весь напрягся. Розамунда крепче обняла шею своей лошади и еще ниже опустила ее голову.

Погоня приближалась к тому месту, где козья тропа пересекала древнюю дорогу… Притаившись в зарослях ольхи, Эдмунд со спутниками отдали себя в руки Провидению…

Но двенадцать или пятнадцать всадников, не заметив тропы, с ходу проскакали мимо чащи.